– Сергей, я как раз хотела вас об этом спросить. Что вы думаете по этому поводу? Вы, конечно, знаете про анонимки.

– Я-то, конечно, знаю, а вот откуда вам про них известно. Вы же вроде сюда явились, чтобы оказывать психологическую помощь тем, кого увольняют, а не разбираться в анонимках?

Сергей, не скрывая иронии, посмотрел на Арину. Она, ругая себя за то, что вляпалась так неосторожно, срочно соображала, как выпутаться из ситуации.

– Ладно, ладно, не пугайтесь, – рассмеялся Сергей, по-своему истолковав ее смущенный вид. – Я не агент ФСБ, засланный в комиссию. Просто нетрудно догадаться, что Батлер нанял человека, который должен разобраться в нашем… Извините, чуть не сорвалось! Разобраться с тем, кто занимается этим творчеством, столь популярным в наше советское прекрасное время. Вы же работали в газете «Следопыт»? Я читал ваши статьи в разделе «Преступление без наказания». Здорово вы тогда эту аферу на таможне разоблачили!

– Вы уж, пожалуйста, на эту тему здесь не распространяйтесь, – попросила Арина.

– Не буду, не буду. Так что вы хотите знать?

– Я сейчас беседовала с Кун Сяолинем. Он считает, что беженцем, о котором идет речь в анонимке, может быть некий Салем Атван. По-моему, он с вами работает?

– Да, это мой помощник, и я уверен, что он никому информацию не сливает. Но метят не столько в Салема, сколько в Гилмора. Это наш начальник, глава департамента научно-исследовательских программ.

– Я знаю. Но при чем здесь Гилмор?

– Конечно, ни при чем. Мне лично Гилмор нравится, он мужик нормальный. И ученый серьезный, но цепочку кто-то выстроил недурственную.

И Волоченков вкратце обрисовал Арине ситуацию. Многое она уже знала, но кое-что услышала впервые.

Питер Гилмор, как и Сергей, океанолог по специальности. И к тому же раньше работал в Пентагоне. Говорят, у него ранг полковника. Вот кто-то и распускает слухи, что Гилмор – не сам, конечно, а через своих подчиненных, собирает важную информацию, которая имеет стратегическое значение. Возможно, через Салема Атвана. Тот настолько боится возвращения в Сирию, что на все готов пойти, лишь бы его не выгнали. Скорее всего, эти слухи распространяет Кун Сяолинь, китайский адвокат. Юрист он, как говорят, никакой. Но амбиций – выше головы. К тому же он не сам по себе, а поставлен сюда государством, то бишь Китаем. От него просто так не отмахнешься. Зачем ему это надо? Ему выгодно американца спихнуть. Наверняка у китайцев есть своя кандидатура на пост заместителя. Может, сам Кун Сяолинь и метит на этот пост. Плохо и то, что Батлер не пытается осадить Кун Сяолиня, а Чоудхури занял нейтральную позицию. Он не поддерживает Кун Сяолиня, но и не пытается пресекать слухи. Чоудхури, как и Гилмор, человек вроде бы порядочный. Формально они оба замы, но Питер Гилмор пользуется большим влиянием на Батлера, и Чоудхури это, судя по всему, задевает. Кроме того, Питер Гилмор наполовину индиец. Это – еще одно объяснение неприязни Чоудхури к Гилмору. Ведь Чоудхури – пакистанец. Как и Батлер, он ничего не делает для того, чтобы поставить Кун Сяолиня на место. Есть еще некая Лейла Кирани, марокканка и врач по специальности. Очень амбициозная и не слишком умная женщина. Много лет проработала в ООН на небольших должностях. Но последние годы сделала фантастическую карьеру на гендерной волне.

– Вы, наверное, знаете, что это такое? – поинтересовался Сергей.

Арина утвердительно кивнула головой. Вот уже лет пятнадцать, как штаб-квартира в Нью-Йорке взяла курс на то, чтобы увеличить представительство женщин в верхних эшелонах власти ООН. А то нехорошо получалось: организация борется во всем мире за права женщин, а внутри самой ООН женщин на руководящих постах – раз, два, и обчелся. Вот и стали продвигать женщин, кого надо и кого не надо. Теперь, чтобы сделать карьеру, надо быть женщиной.

– Знаете, – усмехнулся Сергей, – раньше в ООН острили так: чтобы быстро продвинуться, нужно быть или негром, или гомосексуалистом. Хотя сейчас бы так не сказали, это неполиткорректно. Вместо негра нужно говорить – афроамериканец, а вместо гомосексуалист – человек нетрадиционной сексуальной ориентации.

– Подождите, афроамериканец – это если он из США, а если он из Африки?

– Да, вы правы. Не знаю, наверное, темнокожий, а может быть, человек с необычным цветом кожи. Знаете, теперь с этой политкорректностью просто помешались. Я уж не говорю, что дурака нельзя обозвать дураком, но даже слово «глупость» употреблять не моги!

– Интересно, а как же надо говорить?

– Глупый – это альтернативно одаренный. Глухой – визуально ориентированный. Псих – человек с альтернативным восприятием.

– Занятно, – рассмеялась Арина. – Вы знаете, мне очень приятно с вами беседовать, но мы с вами совершенно не в ту степь заехали. Вы же начали про Лейлу Кирани.

– Да, конечно. Я ведь хотел вам о ней рассказать. В общем, пришла она к нам из ООН, из центрального аппарата. Связи и поддержка у нее там мощные. Формально она подчиняется Гилмору, и сначала она ходила как по струнке. Но у нее врожденная страсть к интригам. Это просто на ее физиономии написано. И, смекнув, что на Гилмора катят бочку, которая может и ее подмять, она завертелась, как уж на сковородке. И нашим, и вашим. При Гилморе хает Кун Сяолиня, а сама ему же доносит все, что Гилмор делает. Она ведь ездит с Гилмором в командировки в Бангладеш. Они с Кун Сяолинем постоянно капают Батлеру на Гилмора и по ООН эти слухи распространяют. Одним словом, чушь – не чушь, а реноме Гилмора от таких разговоров страдает. Так что у нас тут сейчас как в банке с пауками. В принципе, Кун Сяолиню все равно, кого спихнуть – Гилмора или Чоудхури, но у Чоудхури позиции крепкие, а у Гилмора уязвимые.

Тут Сергей замолчал, Арина попыталась выяснить, в чем уязвимость позиции Гилмора, но Сергей отказался говорить на эту тему.

– Это вам наши женщины лучше обрисуют.

– А в комиссии есть женщины из России?

– Да, две. Людмила Казанцева и Жанна Вуалье.

– Жанна, да еще Вуалье. Странное сочетание для русской, – удивилась Арина.

– Она москвичка, коренная, – объяснил Сергей, почему-то отведя взгляд.

– А вы меня с ней не познакомите?

– Ладно, но не сейчас. Хочу в обед поехать на озеро искупаться.

– Разве уже можно купаться? – удивилась Арина.

– Кому как. Я уже сезон открыл.

Арина взглянула на часы. Было уже половина второго, и она решила пойти перекусить в кафетерий, расположенный в основном здании ООН.

После обеда она внимательно прочитала материалы о комиссии, которые получила сегодня от Батлера. Если бы она просмотрела их до встречи с Батлером, то не задала бы ему вопроса о том, имеет ли какую-то ценность информация, которой располагала комиссия. Стало совершенно ясно, что имеет, и очень большую. Можно получить немалые деньги не только в качестве материальной компенсации за собственность, ушедшую под воду, но и предложив услуги по строительству заградительных сооружений на тех территориях, которые подвергались затоплению. Именно в комиссии разрабатывались долгосрочные программы мероприятий по защите затапливаемых земель. Кроме того, имея точную информацию о районах, которые в ближайшие годы уйдут под воду, можно тоже неплохо заработать, продав ее тем, кто может от этого пострадать, или тем, кто может организовать эвакуацию населения с этих территорий.