Всё то время, что мы с тобой провели после турнира и свадьбы, было прекрасным. Но, как ты знаешь, время летит, и всё меняется. Сейчас мне кажется, что ты уже не испытываешь ко мне тех чувств, что были раньше, а я, в свою очередь, не могу просто терпеть и надеяться, что в один момент наши чувства друг к другу снова вспыхнут. Я просто больше в это не верю.

Наша жизнь стала похожа на замкнутый круг, где нельзя свернуть или поддаться другим решениям. Именно поэтому, Йо, я решила разорвать этот круг, который не принесёт ни тебе, ни мне счастья. Я ухожу…

Прости, я не знаю, что ещё можно написать, ведь сейчас слова не имеют значения, но я хочу, чтобы ты знал. Ты самый прекрасный человек, который мне когда-либо встречался, я очень рада, что именно с тобой я ощутила радость, счастье и семейную жизнь, но рано или поздно всё подходит к концу. Что ж, видно нам не суждено быть вместе.

Прошу, не ищи меня, я всё уже решила, хоть это решение и далось мне тяжело, но ты ничего не сможешь изменить, да и не надо…

Ещё раз прости и прощай навсегда, Анна.

Первые секунды после прочтения прощального письма, в котором было чёрным по белому написано, что это конец отношениям, Йо просто стоял с пустым взглядом, не осознавая, что это правда. Возможно, это шутка. Возможно, это всё не правда.

Но посмотрев на вторую бумагу, Асакура удостоверился в том, что всё это происходит с ним на самом деле.

«Иск о расторжении брака» – вот, что было выделено большими буквами на бумаге.

Этот иск и прощальное письмо Анны упало на пол, так как руки Йо ослабели, температура тела упала на несколько градусов, а сердце очень сильно сжалось, как будто пыталось завязаться в морской узел.

Шли дни, а точнее они просто летели. Для Асакуры не существовало ничего и никого. Он просто сидел возле этого прощального письма с бокалом коньяка в руке, и ему казалось, что время вообще не идёт. Оно остановилось, умерло вместе со всем на этой планете. Рана не заживала, она с каждым новым днём становилась всё глубже и жгуче.

Когда выпивки стало не хватать, а состояние уже было невменяемое, вот тогда Асакура вышел на улицу, но уж лучше бы он сидел дома. Прямо по дороге назад ему встретились какие-то отморозки, которые неизвестно что ему говорили.

«Неизвестно» потому, что Йо не слушал их, а точнее не слышал. Уже не существовало никого и ничего, а боль не проходила.

Когда он почувствовал не духовную, а физическую боль, которую ему начали причинять те отморозки, Асакура даже ничего не сделал и просто давал себя бить.

Казалось, что он хотел, чтобы его побили, как можно сильнее. Хотел, чтобы его душевные адские боли, хоть и на несколько часов заглушились физическими.

Это было подобно наркотику, каждый день, когда сил терпеть муки не было, он напивался до невменяемого состояния и шёл туда, где бы его могли побить так сильно, насколько это возможно. Он наказывал себя за то, что не сумел удержать Анну, но в его жизни всё равно ничего не менялось.

Говорят: «Время лечит». Всё это враньё. Время лишь заставляет нас мириться с тем, что произошло, а боль… Боль так и не уходит, она лишь оседает на сердце, чтобы терзать тебя всю оставшуюся жизнь.

Конец Flashback.

Сидя на всё том же самом парапете и держа в руках то прощальное письмо, которое Йо всегда носил с собой, Рен перечитывал его снова и снова. А Йо, смотря на святилище короля духов, как бы спрашивал у него: «Почему?».

Ведь всё было прекрасно, и замкнутого круга в отношениях Асакура никогда не наблюдал. А, возможно, просто не доглядел? Может быть, он мало говорил ей о своей любви?

– Ты искал её? – наконец-то оторвавшись от письма, спросил Рен.

– Искал, а что толку? – ответил Йо. – Всех спросил, везде побывал, но никто её не видел.

– Йо, но ты же понимаешь, что здесь написана полная ахинея?! – пытаясь образумить друга, который уверовал в эту откровенную ложь, воскликнул Рен, тыча в письмо пальцем.

– Почему ахинея? Она ясно дала понять…

– Да прекрати ты! – повысил на Асакуру голос Рен. – Ты думаешь девушка, которая захотела бы расстаться с парнем, сожалела бы об этом? – в этот момент Йо сдвинул брови на переносице и вопросительно посмотрел на него. – Ты меня поражаешь, Асакура. Смотри, – протянув письмо, тыкнул на бумагу Тао. – Начало письма каким почерком написано, и каким конец. Разницу чувствуешь? Я, конечно, не занимался графологией, но даже мне понятно, что когда она вот здесь начала писать про то, что было и как всё было прекрасно, у неё явно дрожала рука. Плюс ко всему, попытайся оценить само изложение. Лично у меня такое ощущение, что она выдавливала из себя слова. Уж насколько я знаю Анну, то она никогда не отличалась невнятностью.

– Даже если это всё так, – покачал головой Асакура, – я не знаю где она, не знаю, как её найти. Я даже не знаю причины, почему она ушла.

Несколько секунд они оба молчали. Тао не знал, что сказать, так как найти Анну, когда она намеренно обрубила все концы, просто нереально.

– Йо, я, правда, не знаю, чтобы я сделал на твоём месте, но винить себя во всём я бы не стал.

– Ты не можешь говорить о том, как бы ты поступил, если никогда сам не был в такой ситуации, – после этих слов Йо невесело усмехнулся. – Хотя ты близок к тому, чтобы понять, насколько больно терять любимого человека.