— Кажется, я не вовремя.

— Ты прав, — кивнул Симонов, и Рома, сжав руки в кулаки, вылетел из аудитории. — Интересно… Это мой любимый Романов же твой жених?

Мои щеки вспыхнули, и я повернулась к донельзя довольному преподавателю. Кажется, настоящие события начинают забавлять его все больше.

— Да, он мой друг с детства и по совместительству жених, а еще сосед по боксу, — пожаловалась я, и мужчина рассмеялся, звонко и озорно.

— Да ты влюблена! — воскликнул он, и тут же прочитал мои мысли, — и он тебя любит. Тогда чего не вместе?

— Я узнала о его чувствах недавно, будучи парнем, — вздохнула я, абсурдность ситуации выводила из равновесия.

Преподаватель вновь рассмеялся. Весельчак, блин. А мне что теперь делать? Как выпутываться из сложившейся ситуации?

— Хочешь совет? — я кивнула. — Расскажи все Роме первому, и уже потом раскройся перед всеми. Из-за твоей редкой способности прийти второй раз не получится… Хотя можно попробовать со следующего года. Но так ты потеряешь год обучения, и будешь проходить программу заново. Но подозрения у всех останутся.

— Но если я раскроюсь, то обо мне, Джоне и Роме поползут слухи, и тогда я точно не смогу выжить в студенческом обществе. Не говоря уже о реакции администрации.

— Что верно, то верно, — развел руками преподаватель, и я вздохнула. — Сама эту кашу заварила. Объяснились бы по-человечески, а ты сразу рубишь с плеча.

— С того времени много воды утекло, и я уже поняла свою скоропалительную ошибку, — серьезно ответила я, — с тех пор я сильно изменилась. Кажется, что начало года было недостижимо далеко, как в прошлом столетии. Изменилась не только я, но и мои взгляды. Я действительно повзрослела.

— Рад это слышать, — улыбнулся преподаватель, — но даже если ты повзрослела, не теряй искорку озорства, присущую твоему возрасту. А вообще я думаю, что у вас с Ромой будет замечательное совместное будущее, даже не сомневайся в этом.

— Спасибо за добрые слова, — смутилась я, улыбнувшись.

Мне тоже в последние слова Симонова хотелось верить. Только осталось размотать клубок лжи, связанный с моей половой принадлежностью. И как я буду извиняться перед Джоном и Ромой? Ума не приложу.

— Ты лучше меня не благодари, а помоги. Или уже забыла о моей просьбе? Не говори, я уже знаю, что ты успела забыть. Кстати, ваши с Романовым мысли довольно забавны относительно друг друга.

Я непонимающе воззрилась на преподавателя, который ответил лишь загадочной улыбкой. На этом мы и распрощались, решив обсудить детали плана, когда Симонов его придумает. Пока у него были только догадки.

Поговорить с Александром Николаевичем возможность мне не выпала, так как всю нашу группу забрали на отработку в библиотеку. Она занимала с тридцать первого по тридцать шестой этажи второго корпуса и состояла из двух отделений: печатные книги и накопители информации, защищенные от копирования.

— Вот фронт работы, — бодренько объявил комендант этого корпуса, — на каждом этаже по пять-шесть тружеников. Разбираем орудия труда!

— Это что? — удивленно указала я на тряпочки, ведро, средство для мытья окон и сметку для пыли.

— А это ваши друзья и помощники, — улыбнулся комендант, торжественно вручая мне разноцветную сметку.

— Мы, что, руками будем это все делать?! — высказал общее недоумение балагур группы.

— Именно так! Удачи! — ответил мужчина и развернулся, но потом, вспомнив, добавил, — кстати, чуть не забыл. С той стороны окна мыть только тем, кто владеет телекинезом, чтобы не упасть. Ну или Кромолову это дело отдайте, он все равно если что перенесется, когда падать будет.

Весело насвистывая мелодию, комендант направился к лифтам, оставив нас в недоумении. Делать было нечего, поэтому мы разбились на команды и отправились каждый на необходимый этаж. Я отправилась мыть окна, вручив сметку для пыли недовольной Илисии. Открыв первое окно, я поставила на подоконник ведро с водой и моющее средство. Надев перчатки и вооружившись тряпочкой и водосгоном, я принялась за помывку стекол.

— Как будто в каменном веке живем! — недоумевали одногруппники, то и дело чихая от запылившихся книг.

— Несправедливо! Мы чуть не пострадали из-за очкастой грымзы, так нам еще и наказание!

Ворчания было много, но все оно было пустое. Я с интересом поглядывала вниз, понимая, что аэробординг научил меня не бояться высоты. К пяти часам пришел комендант, естественно, мы успели сделать далеко не все, но он махнул рукой, царственно позволив нам прийти завтра. И так в течение недели.

Выходя из второго корпуса, я заметила пристальный взгляд какого-то парня. На Земле я была привычна к мужскому вниманию, но сейчас меня это настораживало. Он чуть не налетел на коменданта, но удивленных глаз от меня не отвел. И тогда я поняла, что к людям, посвященным в мою тайну, добавился еще один. Телепат. Я усмехнулась, послав парню воздушный поцелуй. Не станет же он трезвонить об этом на каждом углу?