Черт, в этом нет никакого смысла.

Кто мог догадаться? Как? Почему?

Я смотрел на безупречно заправленную кровать, без единой складки, аккуратные подушки, прислоненные к стене, оклеенной небесно-голубыми обоями.

Нет, я не спал! Наоборот. Циферблат будильника, зеленый и флуоресцентный, навязчиво напоминал мне об этом едва ли ни в приказном порядке. 12 часов 53 минуты.

Я едва успел на автобус, отходивший в 13.15; на этом автобусе я успевал прибыть вовремя к Пирозу в жандармерию Фекана.

По лестнице в три ступени я поднялся на крыльцо жандармерии Фекана. В окошечке жандарметка с глазами, синими, как ее форменный воротничок, одарила меня улыбкой стюардессы.

— Мне назначил капитан Пироз.

— Последняя дверь направо, не ошибетесь, на ней табличка с его именем.

Голос сладкий, как у сирены, способный заманить в сети жандармерии всех молодых разгильдяев.

Я углубился в вестибюль, загроможденный ксероксом и металлическими шкафами, набитыми папками с делами. Стены заклеены афишами, зазывавшими на службу: «Стань жандармом — почему бы и не ты?» Я двинулся по длинному коридору. Люди в форме сидели за компьютерами. Вдоль стены у дверей стояли стулья.

В двадцати метрах от меня сидел Атаракс. На нем была та же куртка, что и утром. Я сел рядом. Он улыбнулся мне чуть более приветливо, чем прежде.

— Дениза уже на месте, — сказал он. — И Арнольд тоже… Потом моя очередь.

Я в ответ улыбнулся, но не произнес ни слова. Я пытался вспомнить его настоящее имя, то, которое он назвал сегодня утром полицейским. И через несколько минут вспомнил. Имя, нисколько не соответствовавшее физиономии этого типа, чертовски походившего на жертву общественной системы. Ле Медеф. [5] Кристиан Ле Медеф.

Ожидание затянулось. На низеньком столике лежали «Фигаро магазин» и «Пари-матч». Я не решался достать айфон и войти в Интернет. Мне жутко хотелось узнать больше о деле Морганы Аврил. Я не знал, кто отправил мне пакет на адрес «Сирены», но флики непременно должны были сравнить нынешнее дело с делом десятилетней давности: слишком много совпадений.

Насильник с красным шарфом вернулся спустя десять лет.

Атаракс раздраженно поглядывал на часы. По коридору сновали жандармы. Неподалеку, возле автомата с кофе, я заметил девушку. В подобных учреждениях женщины вообще встречаются редко. Впрочем, я видел ее только со спины. Она нервно совала монетку в отверстие автомата, но та снова выскакивала. На ней были узкие джинсы, аппетитно обтягивавшие попку, собранные в хвост рыжие волосы каскадом падали ей на спину. Она заинтересовала меня. Кто в наше время носит прическу «конский хвост»? Я с нетерпением ждал, когда она повернется и я смогу увидеть ее лицо.

Увы! Она все еще стояла ко мне спиной, когда дверь в кабинет Пироза отворилась и вышла Дениза с Арнольдом под мышкой. Единственный свидетель драмы, успевший сменить костюм: сейчас на нем был связанный на машинке красно-синий свитер — почти цветов национальной жандармерии. Провожая свидетельницу, Пироз пожал ей руку.

— Месье Ле Медеф. Теперь вы…

Атаракс и Пироз исчезли за дверью, которую капитан старательно закрыл за ними. Дениза ласкала Арнольда, словно тот был ребенком, только что покинувшим кабинет врача. Уставившись на меня своими бледно-голубыми глазами, она произнесла:

— У вас еще есть время, по крайней мере, четверть часа. Они хотят знать все, даже то, чего вы не видели.

Морщинистые руки Денизы утопали в шерсти ши-тцу, сама она то и дело сжимала ноги, словно ей очень хотелось помочиться.

Или поговорить со мной.

Наклонившись ко мне, она краем глаза продолжала наблюдать за жандармами, перемещавшимися из одного кабинета в другой.

— Мой мальчик, вам придется меня простить. Я была вынуждена сказать им правду.

Правду?

Я сделал изумленное лицо.

— Что за правду?

Дениза наклонилась еще ниже.

— Помнишь, сегодня утром ты сказал полицейскому, что мы видели, как девушка прыгнула с обрыва. Все трое. На этом они особенно настаивали. Но мне пришлось уточнить.

Пока мимо нас шел жандарм, она поправляла свитер на Арнольде, а потом продолжила шепотом:

— Я не видела, как она прыгнула. Я видела, как она падала, разбилась о гальку, и уверена, что тот человек, который сейчас у капитана, видел то же самое. К тому же с того места, где мы стояли, невозможно увидеть, что происходит наверху, на обрыве; жандармы это проверили.

Она смотрела на меня так, словно я еврей, на которого она только что донесла в гестапо, и вид у нее был притворно-жалобный, как у приличной дамы, исполнившей свой долг.

— Понимаешь, мой мальчик, я не могла сказать иначе.

Я повел себя так, как она ожидала: как послушный мальчик.

— Разумеется, мадам. Не беспокойтесь. Не волнуйтесь, расследование не затянется, это всего лишь… самоубийство.

Дениза выпрямилась и еще пристальней уставилась на меня; в ее недоверчивом взгляде читалось, что я самый наивный чувак на свете. Наконец она спустила Арнольда с рук и проследовала к выходу. Ши-тцу бежал за ней, обнюхивая каждую дверь в кабинет и приходя в восторг, словно ищейка-любитель, попавшая в помещение к профессионалам.