— О, Ник, поговорил с Викой? — спросил Степанов.

— А что произошло. СТОП, ты поговорил с Викой, а не наорал? — спросил у меня Тёма.

— Да, да и ещё раз да, — сказал я, садясь за стол.

Я даже не знал говорить кому-то о Рамме или нет. Меня теперь гложет один вопрос: говорить ли Вике? По-хорошему надо сказать ей, а с другой меня будет просить Влад этого не делать. Пиздец, ребят. Из моих мыслей меня вывела вбежавшая Марина.

— Зайчик, я не хотела. Это всё алкоголь. Я только тебя люблю! — она пыталась на повеситься и липнуть ко мне.

— Ты шлюха. Когда любят, не изменяют, — на этой фразе на кухню вошёл Рамм, — А теперь уебывай нахуй из моей жизни!

— А что произошло? — спросила Ира, когда из кухни вышла Марина.

— Да, она мне с Шалимовым изменила.

— И как ты? — решил меня поддержать Пиндюра.

На кухню вошёл как раз Шалимов.

— Я счастлив, как никогда, — попутно давая пятюню Шалимову.

— Давайте, колитесь, что только что было? — сказала Ира.

— Я избавлялся от «проблемы». В этом мне помог Артём.

— Ааа, я поняла.

— Во, во.

— Никит, пойдем поговорим, — сказал Рамм.

Меньше всего мне хотелось именно с ним разговаривать. Я ещё не решил, что буду делать. Но что-то мне подсказывает, что сейчас будут просить никому об этому не говорить. Мы вышли на улицу.

— Ник, не говори Вике, пожалуйста.

— Почему я не должен говорить?

— Потому что я её люблю.

— Рамм, ты меня слышал на кухне?

— Если друг, то не скажешь.

— Нельзя на такое давить. Влад, я скажу одно: ты идиот. Она же прекрасная, милая, добрая и она твоя, а ты ей изменяешь.

— Ник, ты ничем не лучше меня.

— Нет, Влад, я лучше. Мне бы совесть не позволила изменить любимому человекучеловеку, — сказал я и вернулся в дом.

Вернувшись на кухню, я снова занял своё место.

— О чём говорили? — спросил Пиндюра.

— Да, так.

— Ник, а где Вика? — очнулся Степанов.

— Киоссе, ты что, её убил? — спросила Ира.

— Тём, ты её головой не обо что не бил? — спросил я.

— Кис, говори уже.

— Ладно, она поехала домой. Завтра в аэропорту встретимся. Всё? — ответил я.

— Ты её одну отпустил? — спросил Шалимов.

— А что такого? — ответил я.

— Может, она от тебя сбежать решила? — сказал Степанов.

— Что за чушь вы несёте?

— Ир, она может? — спросил Пиндюра.

— Может. От бывшего она так и сбежала, когда он ей предложение сделал. Потом, где-то через месяц

, она его бросила, а потом ещё через месяц вышла со мной на связь.

— ВЫ ЧЕГО МЕНЯ ПУГАЕТЕ? ИДИТЕ В ПЕНЬ! — сказал я, уходя из кухни.

Мне хотелось спать и я поплелся в свою комнату, где никого не было. Хоть, что-то хорошее за вечер. Завтра будет трудный день, а послезавтра ещё труднее. Ура, кроватка. Нырнув в неё, я сразу уснул.

***

Разбудил меня Степанов. Чёртов удод! Ему везёт, что он мой друг. Подняв голову с подушки, я понял, что голова раскалывается. Я же немного пил, что за фигня? Моя мечта на сегодня – добраться до душа и кофе.

Выполнив первое, я пошел за исполнением второго. На кухне был только Свят. Странно. Я посмотрел на часы и оказалось, что уже пол второго. Теперь понятно, почему никого нет.

— Свят, если не секрет, то где все?

— Они провожают ребят.

— А ты чего?

— У меня тоже сегодня вечером самолёт. Так что до вылета я с вами. Ник, что вчера случилось у вас с Владосом?

— Ничего.

— Бля, Киоссе, не ломайся. Ты ведь,не целка.

— Только никому! — он кивнул, — Я его с Романовой застукал.

— Воу, ты же сказал, что у них с Викой всё чики-пуки?

— Я сам так думал. Поэтому и делал ей больно и старался сам её забыть, а теперь даже не знаю, что делать.

— Брат, скажу тебе две вещи. Первая: такие, как она на каждом углу не валяются. Второе: буду рад погулять на вашей свадьбе.

— Ты придурок?

— А что? Может года через два буду свидетелем.

— Ой, иди ты.

— Ладно, серьёзно. Ник, стоит побороться.

— Я обещал сначала измениться, а уже потом бороться.