Закатное солнце лениво освещало темнеющие вершины Чатырдага, Палат-горы, похожей на вздыбленные морские волны. Скала темнела лесом и трещинами, но ближе к подножию было заметно светлее. Аккуратная поляна радостно зеленела, создавая удивительный контраст с серыми скальными рёбрами, располагалась немного под уклоном, ограничиваясь густыми зарослями кустарника. За ними - невероятная по красоте розово-лазурная даль и знакомые всем туристам "ишачки" Чатырдага.
Закатное солнце лениво освещало темнеющие вершины Чатырдага, Палат-горы, похожей на вздыбленные морские волны. Скала темнела лесом и трещинами, но ближе к подножию было заметно светлее. Аккуратная поляна радостно зеленела, создавая удивительный контраст с серыми скальными рёбрами, располагалась немного под уклоном, ограничиваясь густыми зарослями кустарника. За ними - невероятная по красоте розово-лазурная даль и знакомые всем туристам "ишачки" Чатырдага.
Группа путешественников устроилась на вытоптанной траве. В центре лагеря развели костёр, а чуть поодаль разбили две четырёхместные палатки, свалив рядом рюкзаки и сумки. Отдыхая после сложного подъёма, возле костра сидели двое парней-студентов, две девушки и мужичок средних лет. От него крепко пахло дешёвым табаком и уже выветрившимся перегаром, но хитрые маслянистые глаза глядели крайне внимательно.
Один из парней лениво перебирал гитарные струны, мурлыча под нос песню. Девушки сидели, облокотившись спина к спине, и неотрывно смотрели на огонь. Второй парень некоторое время вслушивался в мелодию, потом спросил, обращаясь к мужичку:
– Дядь Мишь, фляга в рюкзаке осталась?
– Ага, - лениво отозвался тот.
– Сгоняешь, Тоха?
Юноша встал и направился в сторону палаток, быстро вернувшись с военной флягой, в которой весело плескалось недорогое вино.
Компания немного оживилась, песня полилась бодрее.
– Давай, Пашка, сыграй-ка нам что-нибудь походное!
– предложил дядя Миша.
– Такого не знаю, - ответил парень с гитарой.
– Лучше вы чего-нибудь расскажите. Сами же говорили, что с вами в походе интересно, много чего знаете.
– А то!
– мужичок ухмыльнулся, похлопал себя по карманам старенькой мастерки, отыскал пачку папирос, спички и с видимым наслаждением закурил. Одна из его спутниц, худенькая до прозрачности девушка с бледным лицом, недовольно поморщилась и немного отодвинулась. Её подруга осуждающе посмотрела на дядю Мишу и сказала:
– Мы вообще-то тут свежим воздухом дышим!
– Ладно, не выступай! А то как заведу сейчас в Тысячеголовую - станешь тысяче первой!
– и он сипло рассмеялся.
– В Тысячеголовую?
– тихо переспросила бледная девушка.
– Ага, пещера такая. Завтра увидите... Там много людей погибло. Говорят, убили их в древности кочевники. Здесь вообще крови много пролилось - легенды об этом говорят. Вот ещё золотая россыпь...
– О, - Антон оживился и придвинулся к рассказчику.
– Давай, дядя Миша, повествуй. Это мне интересно!
Девушка, осуждавшая мужчину за курение, на этот раз неодобрительно глянула уже на Антона. Тот сразу замолчал. А потом, слушая рассказ, украдкой поглядывал на неё, выхватывая взглядом из наступающих сумерек аккуратный профиль, острый носик и спутанные каштановые волосы, собранные в пучок.
А дядя Миша, между тем, продолжал:
– Есть такая легенда. Если вкратце, то здесь, недалеко прям, лежит груда золота. Принадлежит оно последнему крымскому хану Гирею. Для того чтобы получить наследника, его отец заключил союз с самим шайтаном. Как старик помер, молодой хан отправился к Чатырдагу, повстречал там нечистого и узнал от него, где лежит дьявольское золото. С его помощью он такую армию собрал, какой свет ещё не видывал.
Рассказчик замолчал, глубоко втянул тяжёлый папиросный дым и задумчиво уставился на карминовые перья костра. Паша, пытаясь скрыть заинтересованность, взъерошил короткий чёрные волосы и нарочито лениво протянул:
– Ну и что там дальше?
– Дальше?
– сощурился дядя Миша.
– А то, что народ предпочитает лишний раз не вспоминать! Кровь и лишения. Завоевал Гирей земли, много людей убил. Среди них девочка была, дочка угнанных в рабство родителей. Говорят, её кровь стала последней каплей, и когда хан снова вернулся к россыпи, скала обвалилась. С тех пор в Крыму золота не стало.
– Ага, хорошая сказка!
– усмехнулся Паша.
– Только мы уже не дети. Я думал, вы о каком-нибудь путешествии расскажите или истории.
– А я читала эту легенду, - несколько оживилась бледнолицая девушка.
– Думала, её все знают, да, Оксан?
– обратилась она к подруге.
Та лишь пожала плечами и ответила:
– Может, и читала в детстве. Разве сейчас вспомнишь?
– А я вот вам напомнил!
– почему-то резко прервал их разговор дядя Миша, выбросил в огонь остаток папиросы и добавил:
– А теперь давайте, ребятки, к ночи готовиться, пока ещё что-то видно.
К тому времени скалу заволокло розовое марево, которое теперь медленно растворялось в сумерках. Заметно посвежело, очертания Палат-горы постепенно стирались.