В основе сквозного действия здесь лежит скорее преследование, чем расследование. Потайные двери, западни, погони, перестрелки, переодевания, лорды в лохмотьях и бандиты в смокингах, роскошные виллы, автомобили, ночные клубы – весь этот салонно-гангстерский мир, насыщенный терпкими ароматами тайн, возникающих ниоткуда и исчезающих никуда, завораживал и покорял массового читателя.

Ошеломляющая популярность писателя, видимо, в немалой степени была обусловлена особенностями его творческого метода, в частности примитивизмом, знаковая система которого находила (и продолжает находить) широкий отклик в читательской аудитории.

Публикуемый здесь роман «Король страха» – одно из наиболее, пожалуй, характерных в данном плане произведений Эдгара Уоллеса. «Плохие парни», объединенные мегазлодеем Джоном Флаком в преступное сообщество, противостоят «хорошим парням» из славного Скотленд-Ярда, возглавляемым решительным и благородным полицейским чиновником Джоном Ридером.

Преследуя свои зловещие цели, «плохие парни» не гнушаются никакими средствами, включая самые низкие и подлые, подчас беря верх над сыщиками, которым, как и всем порядочным людям, не чужды элементарное милосердие, вера в добро и в существование пределов человеческой низости. Уязвимость позиции «хороших парней» усиливается нежными чувствами, которые питает их шеф к очаровательной Маргарет Белмэн, невольно оказавшейся в самом центре жестокой борьбы…

Но, конечно же, все заканчивается блистательной победой Добра и Любви.

Зачастую мы ищем в книгах то, чего лишены в реальной жизни, в частности отклонений от привычных ситуативных стандартов, тем более облеченных в яркую, увлекательную, праздничную форму.

Разве не греет душу человека, осознающего свою трагическую незащищенность от враждебных сил, захватывающая полусказка о безоглядных, справедливых, решительных и отважных рыцарях Добра, которые не только вызволяют из беды всех потерпевших, но и со всей неотвратимостью наказывают их обидчиков?

А то, что в этой полусказке мужчины фантастически смелы и элегантны, а женщины фантастически красивы и самоотверженны, лишь усиливает ее воздействие на читателей, так истосковавшихся по простой и доступной красоте, которой суждено если и не спасти мир, то хотя бы сделать его более приятным для существования в нем.

– Боюсь, Ватсон, мне придется уехать, – сказал однажды утром Шерлок Холмс, когда мы сели завтракать.

– Уехать? А куда вы собираетесь?

– В Дартмур, в Кингс-Пайленд.

Признаться, меня это вовсе не удивило, напротив, ведь до сих пор я терялся в догадках, почему это мой друг никоим образом не принимает участия в расследовании этого сенсационного дела, которое взбудоражило всю Англию. В последнее время он только то и делал, что расхаживал взад-вперед по нашей гостиной, с хмурым видом глядя в пол, и, выкурив очередную трубку, тут же снова заправлял ее самым крепким черным табаком. На любые мои вопросы или попытки втянуть его в разговор Холмс просто не обращал внимания, словно и не слышал их вовсе. Свежие номера газет, поставляемые нашим почтовым агентом, он лишь бегло просматривал, после чего бросал в угол. Впрочем, каким бы замкнутым и молчаливым он ни был, я прекрасно понимал, о чем мой друг так напряженно думает. В те дни у всех на устах было лишь одно дело, достойное применения его аналитических способностей, а именно: загадочное исчезновение лошади, считавшейся фаворитом Кубка Уэссекса, и жестокое убийство ее тренера. Так что когда Холмс объявил о своем намерении съездить туда, где развернулась эта драма, я был к этому не только готов, но даже, можно сказать, вздохнул с облегчением.

– Знаете, я бы с удовольствием составил вам компанию, если, конечно, это не помешает вашим намерениям, – сказал я.

– Дорогой Ватсон, вы окажете мне честь, если поедете со мной. К тому же, я думаю, ваше время не будет потрачено попусту, поскольку дело это представляется мне исключительно интересным, я бы даже сказал, единственным в своем роде. Мы, кажется, как раз успеваем в Паддингтон на нужный поезд. Едем, по дороге я подробнее расскажу вам о деле. Да, и захватите ваш полевой бинокль.

Вот так и получилось, что уже через час или около того мы с Шерлоком Холмсом сидели в вагоне первого класса поезда, который мчал нас в Эксетер. Мой друг углубился в изучение свежих газет, которые ему удалось раздобыть на вокзале Паддингтон, и мне почти не было видно сосредоточенного лица Холмса из-под козырька его дорожного картуза с отворотами. Мы уже давно миновали Рединг, когда Шерлок Холмс наконец отправил последнюю газету под сиденье и протянул мне портсигар.

– Хорошо едем, – заметил мой друг, поглядывая то на часы, то в окно. – Сейчас наша скорость пятьдесят три с половиной мили в час.

– А я не заметил ни одного дорожного указателя с расстоянием, – сказал я.

– Я тоже. Но мне известно, что на этом участке железной дороги между телеграфными столбами шестьдесят ярдов, так что подсчитать скорость – пара пустяков. Вы, очевидно, уже слышали об убийстве Джона Стрейкера и исчезновении Серебряного?

– Да, я читал об этом в «Телеграф» и «Кроникл».

– Это как раз одно из тех дел, при работе над которыми дедуктивный метод лучше применять для тщательного анализа уже известных фактов, чем для поиска новых. Случившаяся трагедия столь необычна, запутана и к тому же коснулась такого большого количества людей, что вызвала целую лавину гипотез, подозрений и предположений. Самое трудное теперь – вычленить реальные, неоспоримые факты из шелухи умозаключений и догадок полицейских и репортеров. Имея такую базу под ногами, мы обязаны понять, с какой стороны подходить к этому делу, каковы основные факты, вокруг которых крутится эта загадка. Во вторник вечером я получил две телеграммы, от полковника Росса, владельца лошади, и от инспектора Грегори, который ведет это дело. Оба они просят меня принять участие в расследовании.