– У меня предложение. Приходите сегодня ко мне на обед.

Мирна увидела, как на губах Клары мелькнула улыбка, и прониклась еще большим уважением к подруге.

– Нашла что-нибудь? – поинтересовался Арман, оторвавшись от книги по Шотландии.

Рейн-Мари отрицательно покачала головой и отложила распечатки. Они обменялись материалами, надеясь, что другой взглянет на них свежим глазом.

– А ты? – спросила она.

Он снял очки и протер глаза:

– Ничего. Но кое-что еще в перемещениях Питера вызывает у меня вопросы. – Гамаш придвинулся к столику. – Отсюда он почти сразу же улетел в Париж.

– Oui, – кивнула Рейн-Мари.

– И нашел себе жилье в пятнадцатом округе.

Теперь Рейн-Мари поняла, чем озадачен Арман:

– Не самое подходящее место для художника.

– Нам нужна подробная карта Парижа, – сказал он, вставая. – У нас дома она есть, но у Мирны тоже наверняка найдется.

Он вернулся через несколько минут со старой картой, старым путеводителем и старой поэтессой.

Рут уселась на стул Гамаша, ухватила его стакан с имбирным пивом одной рукой и остатки орешков – другой.

– В последний раз Питера видели в Квебек-Сити, – проворчала она. – И что же ищет Клузо? [34] Карту Парижа. Господи Исусе. Сколько народу тебе пришлось отравить, чтобы пробиться в старшие инспекторы?

– Столько, что еще одного можно и не учитывать, – ответил он, и Рут фыркнула.

Поморщившись, она отодвинула стакан Гамаша и поманила к себе Оливье.

– Лекарство, – заказала она. – Алкогольное.

Рейн-Мари сообщила ей о том, какой округ в Париже выбрал Питер, на что Рут покачала головой:

– Он чокнулся. Да и кто бы не чокнулся, прожив столько лет с Кларой? Только не говорите ей.

Они втроем склонились над картой и путеводителем, выискивая в пятнадцатом округе что-нибудь такое, что могло привлечь Питера.

– Планируете путешествие? – спросил Габри. Он поставил на стол маленькую тарелку с маринованными огурчиками, холодным мясом и оливками и присоединился к ним. – Меня возьмете?

Узнав, чем они заняты, он поморщился:

– Пятнадцатый? Что же задумал Питер?

Двадцать минут спустя, ничуть не продвинувшись в поисках, они переглянулись.

Что было на уме у Питера?

– А это Бин, – сказала Марианна.

Перед Кларой и Мирной стояло создание лет двенадцати-тринадцати. В джинсах, свободной рубашке, с волосами до плеч.

– Привет, – сказала Мирна.

– Хай.

– Бин, ты помнишь тетю Клару?

– Конечно. Как поживает дядя Питер?

– Уехал в творческую поездку, – ответила Клара, чувствуя на себе проницательный взгляд юного существа.

В этом ребенке было много очевидного: вежливость, спокойствие, ум. Наблюдательность.

Неясно было одно: мальчик Бин или девочка.

Осознав, что родители не желают ее замечать, что бы она ни делала, Марианна Морроу избрала другой путь. Ее супружество принесло плод. Плоду она дала имя Бин [35] . А в довершение всего нанесла убийственный удар, не известив семейство о том, какого пола ее чадо. Марианна родила не только ребенка, но и биологическое оружие.

Клара предполагала, что через некоторое время все так или иначе обнаружится. Либо Марианна устанет от своей шарады, либо Бин сам/сама выдаст себя. Либо с возрастом пол неминуемо проявится.

Но ничего этого пока не случилось. Ребенок оставался бесполым, а Морроу пребывали в неведении.

Обедали они молча. Марианна явно очень скоро пожалела о приглашении. После обеда чадо Марианны повело гостей наверх показать цветовой круг [36] – дядя Питер научил делать.

– Ты интересуешься искусством? – спросила Мирна, поднимаясь по лестнице вслед за ребенком.

– Не так чтобы очень.

Дверь в спальню открылась, и Мирна удивленно подняла брови.

– Замечательно, – прошептала она Кларе.

Стены спальни не были завешены постерами с поп-идолами или хоккейными звездами, вместо этого к ним были прикноплены картины. Возникало ощущение, будто в центре Торонто вдруг появилась неолитическая пещера.

– Мило, – сказала тетушка Клара, но Мирна бросила на нее предупреждающий взгляд – Что? – прошептала Клара. – Нормальная похвала.