В принципе, среди них был и тот, что совершенно не имел отношения к линейному построению в океане. Он был новее всех потерпевших. Но почему-то и ему тоже не повезло. Ни его новый, созданный с элементами технологии «стелс» корпус, ни сверхсовременное противоракетное оружие, ни вовремя взлетевшие самолеты-перехватчики, ни дежурящая в воздухе система раннего предупреждения, ни всевидящие космические сателлиты не сумели сберечь его от попадания под страшный удар. И потом, когда он вроде бы вышел относительно сухим из первой переделки, его снова подвели и системы обнаружения, и небесные противолодочные патрули, и противоракетный щит. И он снова заполучил громящий удар.

Сейчас его тоже взяли под уздцы буксиры. Их командам пришлось пообещать тройную ставку, ибо славный авианосец «Том Клэнси» подвергся не простому удару. Он попал почти в эпицентр ядерного взрыва. Но ведь этот доставленный ракетой заряд был помощней того, что поразил его собрата «Купера». Правда, в отличие от своего близнеца, он все-таки, как и полагается кораблю, был атакован в море. И понятное дело, «Том Клэнси» оказался накрыт не только ударной волной, но и радиоактивными осадками. Именно за риск нахождения вблизи излучающего объекта командам буксиров и обещали премиальные. Куда было деваться? К тому же что сложного для Америки платить своим гражданам своей собственной валютой?

Разумеется, и «Том Клэнси», значащийся во флоте под аббревиатурой CVX-3, плыл по маршруту один. В смысле, без других авианосцев. Эскорт, разумеется, у него имелся. Но дистанция между кораблями увеличилась. И не только из-за опасности «заразиться» лучевой болезнью, а согласно предписаниям. Ибо как теперь выяснилось, цивилизация Земли вступила в стадию тактических ядерных войн. Именно по этой причине все остальные поврежденные авианосцы тоже следовали к месту назначения поодиночке. Их было довольно много: «Честер Вильям Нимитц» (CVN-68); «Дуайт Эйзенхауэр» (CVN-69); «Карл Винсон» (CVN-70); «Теодор Рузвельт» (CVN-71) и «Авраам Линкольн» (CVN-72). Каждый шел своим хитрым маршрутом. Возможно, именно по этой причине их индивидуальная оборона была достаточно жиденькой. Но ведь нельзя же было забирать из Южного океана все наличные корабли? Что-то ведь должно остаться продолжать незаконченную ракетную войну с Новым Южно-Африканским Союзом. Да и вообще, какая плавучая оборона сравнится с той, которую может обеспечить себе исправный и снаряженный как полагается плавучий атомный аэродром? Ясное дело, никакая. И потому какая может быть речь о достойном прикрытии, если с большинства покалеченных левиафанов могут подняться только вертикально взлетающие машины? Да и то в лучшем случае.

И потому корабли возвращались с войны, подвергая себя повышенному риску попасть под новые громящие удары. Правда, никто не ведал, когда, где и кто их снова нанесет.

— У меня есть возражения, товарищ майор.

— По поводу?

— По поводу моего участия в предстоящей операции.

— Интересно, лейтенант. А это уже по какому поводу?

— Наверное, это называется «по личному».

— Давайте подробности, Герман Всеволодович, — и тяжелый вздох-сопровождение.

— Понимаете, Потап Епифанович, у меня была девушка… Нет, не где-то в матушке России и не здесь, между делом. Она входила в группу специалистов, которую мы прикрывали согласно заданию Центра. И вот…

— Елизавета Королева? Я в курсе, Герман.

— Откуда..?

— Шикарев, естественно.

— Ну в общем. Я надеюсь, она еще где-то в штате Луизиана или Миссисипи. И я должен ее найти и освободить.

— Не сомневаюсь в вашей решимости, товарищ лейтенант. Однако одному человеку найти другого даже в одном, не то что штате — миллионном городе и то проблематично. Это раз. Второе: спецы Шикарева тоже пытаются отслеживать своих. Поверьте, у них больше возможностей. Сами в курсе, что для них почти не существует закрытых сетей.

— И они нашли что-то? — где-то внутри стынет, холодеет инеем сердце.

— Да, как мне сообщили, есть некоторые данные. Не нервничай, сынок, похоже, она жива. На сегодняшний момент это вроде так. Однако твоя интуиция не срабатывает — она не в этих штатах — чуть дальше, в Техасе. Естественно, и ее, и ее подруг очень хочется освободить как можно раньше, но…

— Что?

— У Центра до сей поры нет уверенности, что эта информация не является ловушкой, в том числе хакерской паутиной противника.

— Товарищ майор, я желаю принять участие в освобождении Лизы.

— Герман Всеволодович, при всем моем уважении к романтике я не позволю вам это делать. Вокруг на тысячи миль, а может, на весь континент нет другой группы русских, умеющей воевать в джунглях. По крайней мере, находящихся в подчинении Центра.

— Но мне-то что до…

— А вот то, товарищ лейтенант. Группы, умеющие воевать в городах, у нас тут уже водятся. И они могут справиться с задачей ничуть не хуже вас. А кроме того, как сказано выше, допустимо, что это ловушка. Мы не можем рисковать группой, предназначенной для тропиков.

— Ну а если я один примкну к тому отряду, который будет освобождать Лизу?

— Вы у нас командир, Герман. Кем вы сможете быть там? Простым пехотинцем? Вы не успеете вписаться в команду. А вы прекрасно знаете, чем это грозит. Лишней жертвой, а может, и жертвами, на поле боя, правильно?

— Что же мне делать, Потап Епифанович?

— Подчиняться приказам, лейтенант. Подчиняться приказам и уповать на то, что те, кто там, тоже будут неукоснительно выполнять приказы. И еще, я свяжусь с Шикаревым и напомню, чтобы сразу по завершении той операции в Далласе нам — вам — сообщили о результатах. Так пойдет, Герман Всеволодович?