2) Осмотр огнестрельного оружия, найденного на месте преступления, как и всякого орудия, имеющего значение вещественного доказательства, органами дознания или следователем должен производиться немедленно по нахождении такого орудия с соблюдением необходимых предосторожностей в смысле сохранения следов нагара в дуле, состояния патронов и гильз и т. п., а для установления степени свежести или давности следов выстрела из этого оружия приглашать эксперта, специалиста по оружию, и также по возможности немедленно после нахождения этого оружия, не допуская исследования и не трогая внутренних стенок дула с нагаром на них — до прибытия эксперта.

3) Вещественные доказательства, вроде сапога с разрывом по шву, если имеется подозрение, что разрыв произошел при совершении преступления, как и всякие предметы, имеющие значение вещественных доказательств с подозрительными изменениями против нормального их состояния — должны быть осмотрены также в момент их нахождения и подробно описаны, причем в отношении обнаруженных, особенностей вроде разрыва должно быть точно отмечено: длина разрыва, место, где начинается он и где кончается, протяжение его в сантиметрах и внешний вид разрыва, состояние краев его и проч., чтобы можно было в момент осмотра установить, каким способом этот разрыв мог быть произведен.

4) Когда важнейшие моменты преступления, как например, мотивы или поводы, по которым совершено убийство, представляются неясными или объяснения обвиняемого представляются сомнительными, следователь должен с исчерпывающей полнотой обследовать все второстепенные и даже не имеющие прямого отношения к данному делу обстоятельства, на которые имеются указания в деле, и которые, с одной стороны, характеризуют в каком-либо отношении обвиняемого, и с другой стороны, могут дать логически-естественное объяснение его действий в момент совершения преступления или аналогичного его поведения в прошлом.

5) Показания немногочисленных или единственных свидетелей, свидетельствующих в качестве очевидцев преступления, о фактах, имеющих для дела существенное значение, в особенности, если эти свидетели являются родственниками или близкими по службе, или в силу каких-либо особых отношений к обвиняемому, — обязательно должны проверяться другими данными, причем, в связи с их показаниями, должны быть проверены причины случайного нахождения их в близости к месту преступления, т. е. должно быть установлено и подтверждено другими свидетелями, где они сами находились до прибытия к месту преступления, что делали, откуда шли и зачем попали сюда. Такой проверкой выясняется правдивость, истинность и чистота источников свидетельских показаний, а вместе с тем, часто изобличаются ложные свидетели, заведомые укрыватели, а иногда и непосредственные пособники преступления.

Указанные нами правила не были соблюдены органами, производившими расследование по делу об убийстве Бембетова, и в результате, как мы видели, в деле остались пустые места, остались неясными и неустановленными отдельные моменты этого загадочного убийства.

Шараев приговором Калмыцкого областного суда был признан виновным, но, несмотря на это, нельзя с уверенностью сказать, при каких же обстоятельствах и с какой целью совершено это убийство. Был ли убит Бембетов Шараевым неожиданно для последнего, в состоянии, близком к необходимой обороне, как это упорно подтверждал и доказывал Шараев на следствии и суде, или Бембетов убит Шараевым после того, как имел с ним встречу где-то в районе Шин-Багута и после какого-то разговора с Бембетовым, из которого внезапно Шараев понял, что к нему прислан не будущий сотрудник его по борьбе с бандитами, а, опасный для него, его личный враг, который может его погубить? Совершено ли это убийство Шараевым, осведомленным уже до приезда Бембетова о предстоящем прибытии последнего в уезд и связанных с этим приездом опасностях, а, потому и приготовившимся уже к этой встрече и обдумавшим заранее план убийства, или же, наконец, это убийство было просто актом самовольной расправы председателя райисполкома с присланным к нему нежеланным гостем «контрреволюционером и бандитом», сотрудничество с которым, вопреки распоряжению ЦИК’а, в условиях данного момента представлялось Шараеву невозможным и опасным не только для него самого, но, может быть, и для некоторых других лиц, тесно связанных с Шараевым на почве каких-либо общих интересов, — все это осталось при предварительном следствии невыясненным, и следствие не дало суду достаточно полноценного материала для всестороннего освещения дела, в дальнейшем же указанные дефектные моменты расследования, естественно, не могли бы быть восполнены даже путем доследования. В процессе установления достоверных доказательств, как мы указываем и в других очерках, целый ряд доказательственных моментов, фактов и улик носит такой характер, что только своевременная проверка их в момент начального дознания и в порядке неотложных следственных действий может дать положительные результаты. Всякая же позднейшая попытка восстановить объективные данные, которые могли бы послужить доказательствами для дела, в таких случаях, за истечением времени, оказывается бесцельной.

Особенности расследования преступлений, совершенных в состоянии сильного душевного волнения, — Слабая доказательственная сила следственных материалов, содержащих проверку одних внешних фактических обстоятельств дела, без освещения характера и личности обвиняемого и потерпевшего и их психологии. — Обязательность постановки вопроса о вменяемом состоянии обвиняемого по делам подобного рода. — Предпосылки для постановки такого вопроса в деле Конева. — Необходимость по делам такого рода тщательного выяснения душевного состояния обвиняемого и в момент, непосредственно следовавший за совершением преступления.

В делах о преступлениях, совершенных под влиянием внезапного умысла, аффекта, сильного душевного волнения — центральным моментом, на котором должно фиксироваться внимание следователя, является обычно установление психического состояния обвиняемого в момент совершения преступления.

Так как по нашему уголовному законодательству при оценке каждого исследуемого преступного деяния должна учитываться степень характера и опасности не только совершенного преступления, но и самого преступника, то естественно, что по подобного рода делам для разрешения вопроса о вменяемом состоянии обвиняемого требуется всестороннее изучение и выяснение личности преступника, «поскольку она выявилась в учиненном им преступлении и ее мотивах и поскольку возможно уяснить ее на основании его образа жизни и его прошлого» (24 ст. Уг. код.).

Здесь искусство расследования, таким образом, сводится не к чисто розыскному моменту, не к способности по запутанным следам раскрыть загадочное преступление, а к умению дать психологический анализ преступных действий обвиняемого, в связи с общей характеристикой его личности и найти в данном конкретном случае основания для правильной постановки проблемы психологического характера.

Ошибки следствия при расследовании таких дел и полное отсутствие надлежащего анализа и оценки психических элементов обвиняемого в связи с характеристикой его личности и исключительными особенностями данного дела — наблюдаются почти постоянно в работе наших следователей.