Осторожно отойдя к дальней стене и прижавшись к ней спиной, девушка напряжённо уставилась на ангела, ожидая, когда же он что-нибудь сделает, когда на неё обрушится его гнев и ненависть. От страха все мысли перемешались. Чакки боялась пошевелиться, боялась предположить, что с ней может случиться, потому что в голову сразу же лезли самые ужасные картины расправ: начиная от освежевания заживо и заканчивая простенькими побоями.

— Фу, — скривившись, хмыкнул Люцифер, — ну и грязные же у тебя мысли.

Ошарашенная таким заявлением девушка чуть приоткрыла рот, закрыла его, недоумевая похлопала глазками, и не смогла выдавить из себя хоть какую-то членораздельную речь кроме как отдельных звуков, в основном гласных. До Чакки медленно доходил смысл сказанных мужчиной слов. Она нахмурилась, потом вздёрнула брови вверх, подумав, что сходит сума. Затем ущипнула себя за руку, под уже насмешливым взглядом Падшего ангела, потёрла лоб, промычав какое-то ругательство на ломанном русском (как-то ей довелось познакомиться с одним приятелем отчима, который и был родом из России, но сейчас не о знакомствах). И уж только после пятиминутной напряжённой тишины нарушаемой лишь раздражёнными пыхтениями Логан, она соизволила спросить:

— Ты читаешь мои мысли?

Дьявол со смешком закатил глаза, при этом с довольно-таки осязаемым хлопком положил книгу на чайный столик.

— Бинго! Нет, ну неужели ты не могла задать другой вопрос?! Хотя, что с тебя взять… макака прямоходящая.

Чакки чуть не задохнулась от возмущения. Её бледные щёки тут же порозовели, если раньше в карих глазах отражался панический ужас, граничащий с безумием, то теперь в них гарцевали злость и растерянность, может быть капелька предвкушения чего-то необычного. Хотя, куда ещё необычнее, чем общение с Дьяволом, который застрял в тушке любимого дяди?

Надув щёки, и выпятив нижнюю губу, как обиженный ребёнок, сложив руки под грудью и нахмурив тонкие бровки, Чакки уставилась «проницательным» взглядом на обидчика, будто пытаясь разобрать его на составляющие, как детскую пирамидку. Что, кстати говоря, ещё больше развеселило Падшего. Ну, вы просто представьте семнадцатилетнюю девушку, обижающуюся на Дьявола. Это же просто какая-то нелепая комедия семидесятых! Но, похоже, идиллия нелепости была привычна этой девушке. Всегда у неё всё шло вкривь и вкось.

— А какой, по-твоему, я должна была задать вопрос?

— Ну-у, — протянул мужчина, сделав вид, будто над чем-то задумался. Даже руку от щеки убрал, переместив её на подбородок. — Хотя бы: «Привет, милый! Ты не голодный? Я не слишком долго провалялась без сознания? Тебе ещё не надоело со мной нянчиться?» И всё в таком же духе.

Девушка вздёрнула вверх брови.

— Ты голодный?

— Нет. Мне не нужна еда, — Люцифер сложил руки на груди, откинувшись на спинку кресла, изобразив на лице самую дружелюбную улыбочку.

— Я не слишком долго провалялась без сознания?

— О, нет! Не волнуйся, дорогая! Хотя, я успел заскучать, — Люцифер надулся как обиженный ребёнок, воспроизводя недавнюю мимику самой Чакки, в то время как лицо шатенки было непокалибимо-спокойным. Её раздражение выдавали только чуть подрагивающие брови и неестественно потемневшие глаза.

— Тебе ещё не надоело со мной нянчиться?

— Дай-ка подумать. Скорее нет, чем да. Ты забавная, как ручной зверёк. Такой маленький, зубки пытается скалить, но стоит пригрозить тапочком, как тут же прячется за диван. Определённо нет, — усмехнулся Люцифер. Повисло молчание, которое никто не спешил нарушать. Нервный тик только усиливался, и вот лицо Чакки перекосилось от бури непонятных эмоций. Девушка открыла рот, закрыл, сжала челюсть, отчего-то икнула. Ангел же прищурился, вслушиваясь в хаос мыслей своей подопечной. А там было что послушать. Ну, к примеру: « Он издевается?» или же вот ещё: «Сейчас точно на одного Дьявола в мире станет меньше. Я его пришибу этим же тапочком!» От мыслей Логан Люциферу становилось смешно. Зашибить Дьявола тапочком… У девушки определённо не все дома.

Чакки причмокнула губами, провела рукой по всклоченным волосам и выдала, наверное, самую невероятную фразу в этом разговоре:

— Пончиков хочу.

Теперь пришла очередь Люциферу вздёргивать вверх брови и рассматривать Логан либо как умалишенную, либо как сумасшедшую. Не дожидаясь ответа со стороны собеседника, Чакки вихрем понеслась в кухню. Пончиков ей хотелось — это да, но скорее она бежала на кухню только для того что бы вооружиться ножом и если придётся она была готова отбиваться до последнего вздоха. Непонимание, злость, горечь и обида душили подростка, застилая здравый рассудок серой пеленой. Ну, кто попрёт против Дьявола с ножом?! Это же безумие чистой воды, самый необдуманный шаг за всё существование человечества.

Стоило только Логан вбежать во всё такую же светлую кухню, как она наткнулась на Люцифера, прильнувшего копчиком к раковине, бездумно крутящего в руках тот самый нож, будто это была какая-то игрушка, а не нож вовсе.

— Не за этим бежишь, крошка? — с наигранным интересом спросил Падший. Чакки затряслась. Ужас накатывал на её сознание.

«Чёрт! Вот же вляпалась!»

Шатенка осторожно, стараясь менее заметно, попятилась назад. Но стоило ей моргнуть, как Люцифер уже стоял в опасной близости от неё. Его лицо больше не выражало фальшивой доброты, в ледяных голубых глазах застыла бездна, от которой невозможно было сбежать, которая утягивала на дно, душила, словно петля, наброшенная на шею. Сильные руки сжали тонкую талию, пальцы больно сдавили нежную кожу, оставляя на ней багровые синяки. Хотелось вскрикнуть, но Чакки упорно стиснула зубы, не отводя взгляда от светящихся изнутри глаз мужчины.