– Лён… - застонал мужчина, чувствуя, как в груди словно разорвалась вакуумная бомба и пожирает все, затягивая куда-то в неизвестность. – Лён… ну почему?

Мертвячка не отвечала, только медленно приближалась, раскачиваясь на ходу как маятник и протягивая к Виктору свои скрюченные и измазанные алым пальцы. Чья это была кровь даже думать не хотелось – Виктор и так это понял. Вариантов для выбора было не много. Грудь так сжало, что даже вдох сделать было сложно.

– Лён, не подходи, - Виктор выставил перед собой в защитном жесте левую руку и инстинктивно сделал шаг назад, но мертвячка не обращала на это никакого внимания. Ее глаза смотрели на Виктора со смесью голода и ненависти, словно пожирая его глазами. Теперь Никитин понял смысл этой фразы. Слишком буквальный смысл.

Еще шаг назад. Едва не споткнулся о кресло, но вовремя сориентировался.

– Лён, я буду стрелять… не подходи, - не понимая зачем он это говорит, Виктор, выхватил из кобуры свой родной ПМ, щелкнув предохранителем. Этот щелчок словно дал отмашку зомби на атаку. Заскулив, оно бросилось на мужчину, расщепирив рот в жуткой ухмылке… Виктор не выстрелил, не смог. Только оттолкнул со всей силы то, что раньше было его женой. Тело с легкостью отлетело и впечаталось прямиком в то самое зеркало, куда еще совсем недавно вглядывался Виктор. Раздался звон разбившегося стекла, и осколки осыпались на пол блестящим водопадом. Виктор непроизвольно глянул в разбившееся зеркало, увидев там сотни своих отражений.

«Не к добру…» - пронеслось у него в голове, но времени размышлять не было – мертвяк опять поднимался, чтобы вновь наброситься на мужчину, а Виктор не мог стрелять. Хоть и выхватил пистолет, а нажать на спусковой крючок было выше его сил.

Мертвячка вновь поднялась, не обращая внимания на многочисленные порезы спины, головы и даже лица, и вновь направилась к своей цели. Виктор суетно пытался понять, как ему выбраться из комнаты, в обход зомби, но это было невозможно… Она была слишком близко, уже ее руки были буквально в нескольких сантиметрах от его лица, еще совсем недавно теплая и мягкая кожа превратилась в нечто серое и обвисшее, лучистые глаза теперь излучали потоки ненависти и ужаса… Виктор устал. Он так устал бороться, что принял, как ему казалось единственно верное решение – навсегда остаться с семьей. В любом обличье, в любом состоянии. Он отбросил ненужный пистолет и шагнул навстречу, чувствуя, как из внешнего уголка глаза скользнула слеза, защекотавшая щеку.

Расщеренная пасть приблизилась и жуткая боль взрывом пронеслась по всему телу, ознаменовав окончание одной жизни и начало другой… Наверное, это чувствует человек, когда его душа покидает тело – какую-то тоску вперемешку с надеждой. Только на что надеяться-то?…

Виктора что-то тряхнуло, словно выдергивая из небытия и приводя в чувство.

– Да очнитесь же вы! – вновь жгучий удар по щеке… Раскрыв глаза, Виктор с удивлением обнаружил себя не в своей квартире, а в чужом доме, лежащим на диване, а вместо осунувшегося страшного лица его жены, над ним склонилось знакомое лицо молодой девушки-медсестры, с тревогой глядящее на него сверху вниз.

– Что… случилось? – Никитин поднялся, пытаясь понять, что это было и где он находится, но голова была как чугунная, а в ушах и вовсе стоял звон. Он инстинктивно дотронулся до виска и ощутил что-то липкое на пальцах, а после, увидев на них кровь, даже спокойно выдохнул.

– Вы кричали во сне, вот и пришлось вас разбудить… - подавленно ответила Аня и опустила глаза. Она почему-то всегда робела в присутствии капитана милиции, что не могло не бросаться в глаза. – Вам опять кошмар снился?

– Кошмар? – вдруг все понял Виктор. – Да, кошмар… снился. Да.

«Так значит, это все неправда и Алёна…»

Виктор опустил голову на руки, потер переносицу и глаза, пытаясь успокоиться. Сон… Но он был такой реальный, такой настоящий… Ведь он даже сейчас чувствует тепло ее кожи… Нет, это какое-то наваждение, игра буйного воображения или вообще последствия полученной при попытке самоубийства травмы. Еще бы! Кто запросто, без последствий для психики переживет смерть новорожденного ребенка и последующего самоубийства жены? Нет, Виктор не был слабаком, но и его силам тоже настал предел. Тогда… Он попытался убить себя, но подоспевшие друзья-сослуживцы умудрились этому помешать, ударив по пистолету и изменив этим траекторию движения пули. Виктор выжил, но некоторое время он был сам не в себе. Медсестра из районной поликлиники, которую он и патрульный спасли, присматривала за ним, стараясь не оставлять его в этой беде. Может быть, именно она и вытянула его, помогла его сознанию вернуть ясность ума. Но, как видно, прошлое не отпускало, приходя в подобных снах… в кошмарах. Хотя что там кошмаров бояться, когда выберись за периметр, в город – и кошмар сам предстанет наяву.

Но военный городок, на территории которого сам по себе образовался анклав выживших, укрепляли монументально, добротно и с умом. Уж это то не прошло незамеченным – все же тот особняк, что заняли милиционеры во главе с полковником Смирновым, был почти у самого края, буквально в сотне метров от возведенного КПП с пулеметной точкой, заменившей вкопавшийся чуть ли не по самую фару БТР.

Дом был большой, трехэтажный, с кучей разнообразных построек дополнительного назначения, таких как летняя кухня, гостевые номера и сауна с небольшим бассейном. Запасливый и далеко не бедный бывший хозяин даже скважину пробурил, так что с водоснабжением проблем не было. А электричество добывалось при помощи установленных чуть дальше на мысе Херсонес ветряков – завод по их изготовлению так кстати был раздерибанен еще несколько недель назад. Конечно, электрифицировать весь гарнизон сразу не удалось. В первые дни, после того, как город погрузился во тьму, электричество было только на территории части Отдельной бригады морской пехоты – она была словно островок в темном океане. И то только благодаря тому, что там имелась дизельная электростанция. В солдатских казармах, наспех переделанных под общежития, благодаря гарнизонной котельной подавали тепло, а вот жители частного сектора, которым выделили дома под заселение при условии зачистки территории, обходились своими силами – район был престижный и чуть ли не каждый второй дом был оборудован каминами. Так что мерзнуть особо не приходилось.

Весь костяк этого анклава, как практически и везде, где выжили люди, основывался на военных, но и другие силовики были при деле. Та же команда Смирнова была переманена из здания Гагаринского РОВД, где держала оборону в первые дни начала Беды и куда свозила тех выживших, кого удалось спасти.

Место нового поселения было лучше не придумаешь. Конечно, в реалиях города и нынешней ситуации: выступающий в Черное море полуостров с мысом Херсонес на острие попросту отгородили от остального мира сначала сеткой с колючей проволокой, а затем и принялись строить более существенное укрепление – все же зомби-мутанты то и дело пытались разжиться свежей человечинкой, чтобы продолжить свой процесс видоизменения. А вот до какой стадии эти процессы могут затянуться, не знал никто. Слишком уж опасными были эти преобразившиеся мертвяки.