Пояса стягивали кольчуги в талии, в основном тёмно-серые. Реже зелёные, а ещё реже красные. Вполне возможно, что так они отличались по рангу друг от друга, ибо на лицо они были весьма похожи. Хотя вряд ли кто-то особо вглядывался.

Головы были чаще лысые, но попадались и волосатые — цвет волос исключительно чёрный, а вот длина была разная. Оружие при них было различное, но чаще всего это были алебарды и гвизармы [5] , редко у кого из них были меч или копьё.

Действовали они жестоко, но без лишних жертв — всех, кто попадался им, они сначала собирали в небольшие толпы по сто-двести человек, а потом их сгоняли в ближайшие здания. Неповинующихся им безо всяких сомнений убивали у всех на глазах — повиновение у людской массы повышалось по экспоненте. В домах, магазинах, ресторанах их запирали, оставляя с ними по пять-десять солдат с тёмно-серыми поясами.

Командовали те, кто был в зелёных. Редкие из тех существ, что были с красными поясами, ничего не делали — они следовали в окружении, надо полагать, охраны. Словно наблюдали, всё ли идёт по плану. И каким бы план ни был — он действовал.

Органы правопорядка пытались с ними вступить в контакт, но из этого ничего не вышло — кто-то из людей выхватил табельное оружие и выстрелил в нападавшего, и тот погиб. На его место быстро встал другой, швырнув в милиционера копьём, которое пронзило его насквозь. Стоявший рядом сотрудник правопорядка, увидев, что случилось с его другом и коллегой, без сомнений поднял руки, но, видимо, эти серые такого жеста не понимали. Сдающегося милиционера сильным ударом лишили сознания, а судя по крови, тёкшей из головы, вполне возможно, что переоценили крепость человеческого черепа.

Хаос вспыхнул с новой силой, но кто б ни были эти нападающие — они действовали настолько слаженно и свирепо, что полная «эвакуация» людей с улиц прошла за считанные часы. Город будто вымер — на улицах никого не осталось, только автомобили с открытыми или вырванными дверьми, тела сопротивлявшихся. Трупы своих серые уносили, но куда и что они с ними делали, никто не знал.

Общались между собой они на каком-то своём языке, но с людьми они говорили, как ни удивительно, по-русски. Конечно, со странным, ни на что не похожим акцентом, но вполне понятные команды, такие как «стоять!», «внутрь!», «молчать!» и подобные им, говорились вполне уверенно. Это говорило о подготовке.

К слову сказать, несмотря на жестокое отношение к неповинующимся, внутри помещений, где держали под охраной людей, серые вели себя с ними вполне гуманно: никого не били, не насиловали и даже людей водили по одному справлять нужду. Единственно, никто не думал заложников кормить или поить. Ни условий, ни требований также не говорилось — всё, что было сказано людям: «Ожидать!».

И люди ожидали. Не зная чего, но ожидали.

Самые большие массы народа были в метро, туда сгоняли, пока внутри просто не кончалось место. В основном, так было в центре города, где особенно много народа шаталось без единой мысли о возможном нападении.

Особо кровавыми вышли схватки с бойцами ОМОНа, которые оказались без связи, без командования и в большинстве случаев действовали по ситуации. А так как ситуация была вполне красноречива написана в звериных глазах нападающих, то работали бойцы по полной программе. Но их давили числом, силой и скоростью. Серые, хоть и были большими, но по ловкости не уступали гимнастам. Оружие у них хоть и не было огнестрельным, но то, как они владели им и собой, наглядно показало, что автоматы и бронежилеты бойцам ОМОНа почти не помогли. Да, серые гибли от пуль, но из-за падавших собратьев выскакивали другие и без жалости крошили людей направо и налево, пока пули другого бойца не обрывали остервенелую атаку. Как показала практика — бронежилеты не защищают голову от отделения её от тела, чем особенно часто пользовались серые.

Пожалуй, это были самые кровавые моменты нападения на Петербург. Хотя точно никто не мог сказать, не творится ли сейчас это по всему миру.

И, несмотря на всё это, стояла необычайно тёплая погода, хотя и дул северный ветер. На горизонте гуляли тучи, которые почему-то так и не приблизились к городу. Словно они ожидали завершения кровопролития, не желая на это смотреть с высоты своей.

Тем временем на крыше высотки Анхель и его ученики наблюдали за всем, что происходило внизу. Они решили не слезать и не вступать в открытую схватку до поры до времени. Пусть они видели внизу порой чудовищные вещи, но Анхель ждал. Они его понимали — их всего девять. И, к несчастью для себя, они видели, как дюжина серых людей расправилась с двумя десятками ОМОНовцев и милиционеров, которые засели в отделении и пытались отстреливаться. Сейчас у входа в отделение валяются несколько обезглавленных тел, тел с отрубленными конечностями в лужах крови. Своих убитых серые забрали.

В дома серые только заводили людей. Но ни один из них не был замечен на крышах или у окон. Потому оставалось полагать, что они только с улиц убирают население.

Я бы так же сделал — подумывал Анхель.

Его ученики держались вполне достойно. Анхель порой обводил их взглядом, но видел лишь спокойные, немного ошарашенные лица уже воинов, готовых дать отпор. Это одновременно и радовало, и вселяло тревогу. Они ещё как необстрелянные юнцы, которых кидают в пекло. В теории в целом понятно, но на практике всё совсем иначе. Совсем…