Если бы время можно было каким-то образом закупорить в бутылки и продавать на рынке, вряд ли кто-нибудь сумел бы определить его истинную стоимость. Иногда бывают моменты, когда десять минут пролетают совершенно незаметно, не имея никакой ценности и никакого значения. Другие десять минут могут оказаться мучительными, тяжелыми и невыносимыми. Если держать руку над пламенем десять минут, они могут показаться целой жизнью. Десяти минут любовных утех для многих будет слишком мало. С другой стороны, десятиминутный оргазм может привести к смерти.

Время, как заметил Эйнштейн, всегда относительно по отношению к событиям.

То же самое можно сказать и о войне.

Пролетело всего лишь десять минут с того момента, как Болан въехал в Центральный парк, преследуя Марко Минотти. Машина «скорой помощи» и пожарная стояли по-прежнему у «Римских ночей». Несколько полицейских в форме неторопливо прохаживались рядом с местом происшествия. Прохожие собирались небольшими группками, чтобы поглазеть на происходящее, а Лу Нола все еще сидел с жалким видом на скамейке напротив своего бывшего места работы.

Болан уселся рядом с ним, толкнул его локтем и тихо произнес:

— Не унывай, приятель. Все лучшее еще впереди.

Нола внимательно вгляделся во впечатляющую фигуру присевшего рядом человека, весь напрягся, открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и снова безвольно устремил взгляд в пустоту.

После минуты напряженного молчания он пробормотал:

— Что, черт побери, здесь происходит?

Болан ответил:

— Это ты должен мне сказать, малыш.

— Невероятно, это просто невероятно, — горько, почти в отчаянии произнес Нола. — Мне все время приказывали, меня пинали, унижали. И все за какие-то сраные триста долларов в неделю.

— Плюс все, что можно украсть, — напомнил ему Болан. — И еще ты забываешь о премиальных.

— Какие, к черту, премиальные, — проворчал Нола. — Марко сказал, что вы самозванец. Это так?

— А как ты думаешь? — ответил Болан вопросом на вопрос.

— Я думаю, что мне глубоко плевать на это.

Болан достал из внутреннего кармана пиджака толстую пачку банкнот, отсчитал десять сотенных и положил их в руку озадаченного Нолы.

— А это еще за что?

— Премиальные.

— Не понимаю.

— Я же тебе сказал, — напомнил Болан, — что все лучшее еще впереди. Мне понравилось, как ты себя вел в «Римских ночах». И с Марко тоже. Я все видел и остался тобой доволен.

Нола начал оттаивать.

— Ну и?..

— Мы можем поговорить, как мужчина с мужчиной?

— Думаю, да... Конечно. — Нола спрятал деньги и по-новому взглянул на человека, доставившего ему массу неприятностей. Раз он платит — с ним можно иметь дело, кем бы он ни был.

Болан закурил и откинулся на спинку скамейки.

— Марко идет ко дну и знает об этом. Поэтому и ведет себя, как подонок.

Нола презрительно хмыкнул:

— Насколько мне известно, он всегда себя так вел.

— Но в последнее время он вообще словно с цепи сорвался, — заметил Болан.

— Может, и так. Возможно, вы правы. Я никогда в жизни не встречал такого психопата. Этот сукин сын напрашивается, чтобы его прибили.

Болан ответил ему в тон:

— Ты прав, как никогда, малыш.

— Я бы и сам это сделал. — Нола щелкнул пальцами. — Вот так.

Болан предложил сигарету своему собеседнику, дал ему прикурить и произнес:

— Ну так давай.

— И за это те «премиальные», что вы дали?

— Конечно, нет. Эта премия — моя манера приносить извинения друзьям. Сегодня я причинил тебе немало хлопот, ты пострадал из-за меня. Я просто хочу извиниться за все.

Нола пожал плечами:

— Да ладно, кровью не истекаю. А все-таки, за что деньги?

Болан улыбнулся:

— Это задаток.

— За что?

— Неужели до тебя не доходит, что я тебя покупаю, парень? — искренне удивился Болан.

— А для чего?

Болан достал записную книжку, быстро написал адрес, оторвал листок и передал его Ноле:

— Узнаешь адрес?

— Нет. Пожалуй, нет.

— Это адрес штаб-квартиры, усекаешь? Ты когда-нибудь был там?

— Я? Никогда! Триста вонючих долларов в неделю.,.

Болан спокойно напомнил ему:

— Теперь у тебя тысяча. Меня зовут Омега. Найдешь меня по этому адресу, на верхнем этаже. Можешь оставить записку.

Нола уже попался на крючок.

— Насчет чего?

— Чего угодно, — подмигнув, ответил Болан.