– До свадьбы заживет, - вставляет Рома.

Пронзаю его взглядом, и он понимает, что ляпнул лишнее.

– Молчу, - поднимает руки вверх в знак поражения.

– Светлана Ивановна сказала, что ты отказался писать заявление. Почему?
– сокурсница ждет моего ответа.

– Эта тема не обсуждается.

– Ян, это нельзя оставлять безнаказанным, - настаивает она на своем.

– Закрыли тему, - мой ответ звучит резко, но я действительно не хочу это обсуждать.

– Зая, посиди с Мариной и Светланой Ивановной. Мне нужно перекинуться с Яном парой слов, - спокойствие в словах Ромы напрягает меня.

Ксюша оставляет нас одних. Хочу встать на ноги. Тело затекло. Мне необходимо подвигаться. С трудом поднимаюсь и иду к письменному столу. Друг продолжает стоять около шкафа, скрестив руки на груди. Перебираю диски и останавливаю выбор на Мумий Тролле. Музыка разрывает тишину, и я делаю звук погромче:

С гpанатою в каpмане с чекою в pуке

Мне чайки здесь запели на знакомом языке

Я отходил спокойно не пpятался не воp

Колесами печально в небо смотpит кpуизеp

Когда туман pастаял и пpоныла луна

Со смены не веpнулась молодая жена

Вода отpавится погаснет свет утихнет звук

К тебе я больше невеpнусь ты мне теперь не дpуг.

Уходим уходим уходим

Hаступят вpемена почище

Бьется pодная в экстазе пылая

Владивосток 2000

Разворачиваюсь к Роме.

– Помнишь, мы ходили на их концерт? Было круто, - пытаюсь выдавить улыбку.

Тощий отталкивается от шкафа и подходит ко мне. Выключает музыку и смотрит на меня пристально. Таким серьезным я вижу его впервые.

– Я понимаю, как тебе хреново. Но говорят, когда ты делишься со своими проблемами с друзьями, то становится легче.

Сглатываю подступивший к горлу ком. Отхожу к окну. Я стою спиной к Роме и пересказываю ему всё, что со мной произошло. Он не перебивает, не задает лишних вопросов. Я чувствую себя как на исповеди. Не скажу, что мне стало легче. Возможно, даже хуже, чем было, потому что пришлось восстановить в памяти неприятные моменты. Но я не жалею о том, что всё рассказал другу.

– Вот такая история, братан, - поворачиваюсь и смотрю на него.

Некоторое время он изучает меня. Чувствую головокружение. Плетусь к кровати. Рома садится рядом со мной.

– Тебе нужно поговорить с Викой, прежде чем делать выводы.

– Да я бы с радостью это сделал, но только ее нет, - развожу руки в стороны.

Оставляет без комментария мое замечание и продолжает.

– Ты должен написать заявление.

– Нет.

– Если ты не сделаешь это, я займусь этим делом. Не сомневайся во мне. Не буду напоминать тебе, где работает мой отец.

– Ты не посмеешь.

– В отличие от тебя, я не собираюсь молчать.

– И последнее. Миша - не тот человек, которому стоит верить на слово. Его доказательства меня не убедили. Сейчас можно подделать что угодно. И вообще, как после случая с Мариной ты мог ему поверить?

– А что за случай?
– мы оборачиваемся на голос Маришки.

Черт! Переглядываемся с Ромой.

– Я жду объяснений, мальчики, - подруга плотно закрывает дверь.

– Ты или я?
– спрашивает друг.

– Я сам.

– Отдохни сегодня, завтра у тебя будет трудный день, - я пытаюсь возразить, - даже не пытайся меня отговорить.

Жмем друг другу руки, и я провожаю взглядом Рому. Когда успел этот оболтус так повзрослеть? Или это все влияние Ксюши? Перевожу взгляд на Маришку. Становится ясно, что она не покинет комнату без объяснений. Вздыхаю и хлопаю по матрацу возле себя.

Не знаю, сколько минут или часов мы разговаривали. Мы сидим, прислонившись к спинке кровати. Маришка шмыгает носом. Смотрю на нее.

– Эй, ты чего?

Прислоняется головой к моему плечу и берет меня за руку.

– Янчи, ты мой самый лучший друг, и я... так тебя люблю, - из нее вырывается рыдание.

– Иди ко мне, - обнимаю крепко.

Мы сидим так, пока в комнату не заходит Глеб.

– Что здесь происходит?
– ждет объяснений.

– Дома поговорим, - Маришка отодвигается от меня и стирает остатки слез с лица.

– Да что случилось?
– брат переводит взгляд от своей девушки на меня.

– Поехали домой, - Маришка берет его за руку.