Шрифт:
– Да не люблю я все эти обряды.
– Вас же не оторвать друг от друга. В чем проблема?
– ржет.
– Вот будет у тебя свадьба - поймешь, - подмигиваю.
Прежде чем начать фотосессию, я отвожу Вику на кухню, чтобы накормить. Наверное, этот момент мне запомнится больше всего. Я наблюдаю за тем, как она аппетитно кушает, а между делом мы целуемся.
– Всё, я готова фотографироваться, - довольная улыбка расплывается на лице моей жены.
Благодарим персонал за вкусный обед и, взявшись за руки, идем в номер люкс.
Фотограф начинает раздражать меня с первой секунды своим писклявым голосом. Парню лет двадцать пять. Он бегает по номеру и выбирает лучший ракурс.
– Давайте начнем с лестницы, - в итоге говорит он.
О, мой Бог!
Около получаса Вика позирует, а я любуюсь ею со стороны. Очередь доходит до меня. И тут начинается: "Ян, улыбнитесь; Ян, повернитесь; Ян, не закрывайте глаза".
– Так не пойдет, - пищит фотограф, - с таким хмурым лицом я работать не могу!
Я уже хочу послать его к чертям собачим, но мой взгляд падает на Вику и Киру, которые корчат мне гримасы. Невольно начинаю улыбаться, а потом не могу сдержать смех.
– Да, да, еще!
Реплика фотографа вызывает дружный смех.
Далее следует наша совместная фотосессия, с друзьями, родственниками и со всеми гостями. В самом конце Владик - так попросил нас обращаться к нему "папарацци" - выводит нас на улицу. Ему пришла в голову гениальная идея запечатлеть Вику в образе Снегурочки. В своей шубке и платье она действительно напоминает этот сказочный персонаж. Несколько фото, как я любуюсь своей Снегуркой, - и мы, наконец, садимся за стол, готовые выслушать десятки поздравлений и пожеланий.
– Дети, сегодня замечательный день! Ваша свадьба - самый лучший подарок для всех нас, - моя мама сглатывает подступившие слезы.
– Я желаю, чтобы ваши глаза всегда светились от счастья - что мы и видим сейчас. Будьте друг другу опорой, цените каждый момент, прожитый вместе.
На мои глаза выступают слезы. Я не сентиментальный человек, но я знаю, какую боль она носит в себе и старается ее не показать. Как бы я хотел услышать сегодня тост от своего отца. Смотреть, как они стояли бы с мамой и произносили свои пожелания. Но, увы, не все в жизни подвластно нам.
– Вика, Ян, вы прошли сложный путь, теряя и находя друг друга снова и снова. Мы все плакали и радовались вместе с вами. Я хочу, чтобы все плохое осталось в прошлом, а впереди ждала счастливая семейная жизнь. Поздравляю вас еще раз, - мама поднимает бокал.
Встаю со стула и направляюсь к ней. Не говоря ни слова, просто обнимаю ее, чтобы дать понять, как я ее люблю.
– Ты самая лучшая мама на свете, - шепчу ей на ухо.
– Янчи, сынок, как же я счастлива сегодня, - мама уже не сдерживает слезы.
Достаю из кармана носовой платок и протягиваю ей.
– Спасибо, беги к Вике, - проводит ладонью по моей щеке.
– Я люблю тебя, мам, - целую и возвращаюсь на свое место.
– Это было так трогательно, - Вика шмыгает носом.
– Эй, у меня нет с собой носовых платков для всех, - касаюсь губами кончика ее носа. Улыбается мне.
Спустя час мы идем с Ромой в туалет. Я сразу прошу у него сигарету. Мои уши пухнут без никотина, а эта электронная сигарета нихрена не помогает. Делаю длинную затяжку.
– Кайф!
– выдыхаю дым.
Рома смеется.
– Дожил, от собственной жены прячусь. Раньше от родителей тайком курил.
Ржем с ним.
Дверь открывается, и мы устремляем взгляд на нее. Заходит отчим Вики. Он что-то говорит на своем испанском, но мы его не понимаем. Рома пытается объясниться с ним на английском, и они, кажется, начинают понимать друг друга. Дамиан закрывается в одной из кабинок.
– Что он говорил?
– Холодно, говорит, у вас, до сих пор не может согреться.
– Это вам не Испания!
– улыбаюсь.
– Сегодня утром разговаривал с отцом, - внимательно смотрит на меня.
– И?
– Мишу закрыли в психушке. Он начал гнать в камере. Кажется, у парня конкретно крыша потекла.
– Там ему и место. Психопат чертов!
– скулы сводит от злости.
Выкурив две сигареты, мы втроем возвращаемся в банкетный зал. Многие танцуют. Я ищу Вику, но она уже кружится в танце с моим братом.
– Янчи, потанцуем?
– Маришка тянет меня за руку.