Умник возопил в моей голове, что эти двое представляют нешуточную опасность, и предложил мгновенную эвакуацию. С невозможностью возврата. Паникер, даром, что мозги железные!

Я не стал ждать продолжения, ничего хорошего это не сулило. Применять заряд разрушителя и вышибать железную дверь обезьянника, чтобы освободиться, я не стал. Обойдемся малым.

Прежде, чем эти двое подошли, я расслабил им кишечник вместе со сфинктером. Чего-чего, на такой пустяк моих скромных экстрасенсорных возможностей хватило с избытком. Не лучший выход из положения, потому что маленькая камера с тусклой лампочкой под потолком тут же наполнилась непереносимыми миазмами, в просторечии, вонью. Ну, уж, как-нибудь потерплю.

Громилы с воплями забарабанили в дверь, вызывая охрану. Их увели, я остался в одиночестве вместе с букетом запахов, вытяжка здесь, как таковая, отсутствовала.

– Охота тебе дышать пакостью?
– ехидно поинтересовался Умник.
– Вытащил бы я тебя, сидел бы на корабле, как у Христа за пазухой, наслаждался объемными играми.

– А через год смерть человечества этой несчастной планеты окажется на моей совести.

– Лично меня совесть не беспокоит, - ответили железные мозги.
– И вообще, твои жалкие потуги, на мой взгляд, бесполезны. Историю не переделаешь.

– Тебе кодекс заменяет совесть, двести параграфов и триста пунктов дополнений.

– Мудрый документ, и справедливый. Каждая цивилизация имеет право выбора пути. Они сами выбрали дорогу, которая привела к гибели.

– А если мы укажем им другой путь?

– Вероятность успеха близка к нулю, и ты это прекрасно знаешь.

– Тем не менее, мы обязаны попытаться.

– Непрактичный мечтатель, - навесил он мне ярлык.

– Заткнись!
– ответил я.

– Грубиян!
– он замолчал, сделав вид, что обиделся. Я в очередной раз убедился, что искусственному интеллекту, каким бы он ни был сверхмогучим, изначально присуща узость мышления. Он оказался ограниченным жесткими рамками логики, записанной в параграфах старого документа. И ведь ничем не проймешь, вцепился в кодекс с фанатизмом инквизитора.

Вскоре меня вызвали к следователю. Следователь, на этот раз, был другой, старше, незнакомый, раньше я его не видел. А молодой спортсмен с усиками остался тот же.

– Следователь безопасности тан Рухо Айве, - представился мужчина, изобразив вежливую улыбочку, и сделал приглашающий жест: - Присаживайтесь.

Я опустился на табурет. На столе стоял графин с водой, пара кружек, пачка местных папирос, пепельница, похоже, следователь был курящий. Он открыл папку с бумагами. Молодой спортсмен встал за спиной. Это слегка напрягало, в прошлый раз он из-под меня табуретку ловко выбил.

– Тан Петер, выходец из города Сарт, что на Изском море. Семидесяти пяти лет, пенсионер, землекоп. Руки!
– неожиданно рявкнул он.

– Что, руки?
– я сделал вид, что не понял.

– Руки покажи!

Я показал ладони, чистые и гладкие.

– Не похоже, - задумчиво сказал он, - у землекопов ладони мозолистые, а у тебя кожа розовая, как у младенца.

– Мозоли сошли давно, пять лет, как на пенсии.

Он кивнул и достал из папки журнал "Новости обороны", последний номер. Открыл на странице, где я заметил чертежи бункеров и небрежно швырнул на стол.

– Это что такое?
– куда делась улыбка, передо мной сидел злобный и очень опасный субъект.

– Моя статья, - я пожал плечами.

– Известно ли тебе, что полагается за трусость и пораженчество?
– он с прищуром уставился на меня, словно сквозь прорезь прицела.
– Читать надо книги, и писать такие статьи, как "Экспансия" Суэна Бурнова. Этот великий автор ясно выразил будущую концепцию войны на чужой территории. И никакие хитрости вашему Гарцу не помогут!

"Ну да, не помогут, - подумал я, - видел бы ты, что останется от городов всего через год!".

В голове зашевелился Умник.

"Готовься, тебя опять собираются прессовать, - сообщил он и с надеждой добавил, - только скажи, я тебя вытащу!". Что ему не терпится меня вытащить? Скучно на орбите одному болтаться? Или очередной параграф требует меня забрать и эксперимент прекратить?

– Не путайте трусость с осторожностью, - заметил я, - "Экспансия" всего лишь фантастика, там на каждой странице по нескольку шпионов. Так в жизни не бывает.

– Ах, не бывает?
– он даже привстал с места.
– Мы за последнюю неделю в городе троих взяли!

Шпионы Гарца и впрямь расплодились, как тараканы. Это я вынужден был признать. Все они, как один, интересовались производством новых видов вооружений.

– Знаешь, кто ты такой?
– продолжал он.
– Предатель, хуже, чем шпион! Признавайся, кем завербован?

Вопрос был глупый, кроме Гарца других противников у нас на сегодняшний день не имелось.

Рухо Айве хотел сказать что-то еще, но в это время на столе зазвонил телефон. Такие аппараты я даже в музеях не встречал. Разукрашенный платиновыми вставками, диск наборный из голубого камня, корпус черный, гранитный. Пластмассы здесь уже применялись, но считались материалами простонародными, дешевыми. Этот аппарат был "представительского" класса.