Какого это - появиться в этом мире взрослым человеком без прошлого, настоящего и надежд на будущее. Когда надо познавать мир начиная от первого шага и первого звука, что услышал. Вот и Татьяне не давало покоя, кто она и что с ней произошло, если взрослую девушку нашли на берегу моря. А из одежды на ней было одно единственное кольцо. И ни единого намека на то, кем она являлась раньше.
ПРОЛОГ
Король принимал просителей, когда в тронный зал влетел глава королевского сыска.
— Мы нашли ее, Ваше Величество! Нашли! — И столько ликования в голосе, словно он объявил о начале главного королевского турнира.
По толпе собравшихся пробежал гул шепота и вздоха облегчения. Правитель махнул рукой, и все исчезли из зала опустел, оставляя только глошатого, главу королевской стражи и самого короля.
— И где она пряталась все это время? — На лице правителя было столько презрения, что хватило бы на тысячу бешенных собак. Только глаза выдавали отчаяние.
— Там, где ее никто не стал бы искать. В мире людей!
Глава сыска был доволен тем, какое впечатление произвел на обоих присутствующих. Они не просто были поражены, а раздавлены таким известием. Особенно страж. Он то считал, что знает наемницу лучше других.
— Как вы вышли на нее? — Короля больше интересовали факты, чем впечатления.
— Это наша работа, Ваше Величество. Позвольте Вас не утомлять скучными подробностями. — С легки поклоном и будто не замечая фырканья стража, сыскарь окружил свою службу облаком тайны и высокой значимости.
— Хорошо, иди. — Король уже было хотел отпустить того, кто принес добрую весть. — Хотя, постой. — Остановил он мужчину, что был на пути к выходу. — Кто еще знает где она?
— Только я, тот, кто вышел на ее след, и теперь Вы, Ваше Величество. — Про вечного спутника короля он даже не уточнил.
— Это хорошо. И сделай так, что бы больше ни одна душа об этом не знала! Иди. — Власть и требование в голосе не давали сомнений, что грозит ему за нарушение указа.
Глава королевского сыска еще раз поклонился и вышел из тронного зала, плотно закрывая за собой дверь. За высокими тяжелыми створками стояли два стража, которые даже не шевельнулись, изображая из себя статую.
— Скажи, Дэймон, когда прекратиться ваше противостояние с Сэдроком? — Владыка устало потер лицо руками. — Если бы ваши службы действовали вместе, ее могли бы найти еще три года назад!
— Это вряд ли, мой король. Вы прекрасно знаете, как учат наемников искусству маскировки и сохранению собственной шкуры. Даже Вы не смогли увидеть в этом дьяволе угрозу.
Король опустил взгляд на кольцо и покрутил его на пальце. Лицо выдавало боль и страдания при виде этого украшения.
— Тебе придется самому за ней идти. Ты же понимаешь, никого другого нельзя посвящать в это. Иначе охотники за ее головой ринуться вперед нас. — Усмехнулся он своим словам.
— Нет уж, эту гадину я придушу собственными руками!
— Не смей! — И опять в голосе та же сталь требования. — Не смей ее убивать! Она нужна мне живой! Дэймон, я уважаю и ценю тебя больше, чем преданного друга! Но если ты тронешь, поверь, меня ничто не остановит! — На лице правителя расплылся звериный оскал. — Я сам с ней должен расправиться!
— А ты уверен, Алексэд, что сможешь убить женщину, с которой делил ложе?! — Страж одарил правителя тем же оскалом и обжог его слух не скрываемым сарказмом.
— Поверь, после того, что она сделала, я буду убивать ее медленно, наслаждаясь каждой секундой ее мучений! — И он не преувеличивал. Желание увидеть в ее глазах боль и мольбу о пощаде преследовали его уже более трех лет и на яву и во сне. Не было ни секунды, что бы он забыл о той, что заставило сердце сначала биться сильнее от любви и страсти, а потом гореть от ненависти и жажды мщения и крови.
— Хорошо, мой король, я доставлю Вам ее живой. Только не просите, что бы еще и невредимой. Я не буду ради ее состояния рисковать собственной жизнью.
— Действуй по обстоятельствам, как посчитаешь нужным. — Правитель опять устало вздохнул. — Перенеси всех, кто сегодня не успел высказать свою просьбу, на завтра. Я не в силах принимать сегодня кого бы то ни было.
Страж положил свою руку на плечо друга, в знак поддержки. Только он имел права прикасаться к королю. Только ему Алексэд доверял, как самому себе. Они были действительно братьями, только сводными. Когда то старый король взял под свое крыло маленького мальчика, что был брошен на произвол судьбы своими родителями прямо по среди центральной площади. Трехлетний малыш не понимал, что с ним произошло и дико озирался по сторонам. Короля поразила сила ребенка. Он не плакал, не звал родителей и не просил помощи. В этом ребенке было столько гордости и достоинства, что могли бы позавидовать короли. Вот правитель того времени и взял его под опеку. А когда, через много лет родился его собственный сын, Дэймон стал наставником и самым близким другом будущему королю. Но он никогда не завидовал Алексэду, так как управлять государством было для него чуждым по его натуре. Свободой выбора он дорожил больше, чем властью.