Поспелов поднял руку, давая понять, что тот не сердится и закрывает этот щекотливый вопрос.

–Все, Отец. Забыли.– Сказал он.

–Володька, скажи мне, родной, зачем такая секретность. Ведь в Конфедерации нет войн и противоборствующих лагерей?– Спросил Отец и поспешил добавить.– Если это тоже не секретная информация.

–Нет тут никакого секрета. Просто террористы есть и в нашем времени. Это все от них. Понимаешь, война идет и очень давно. Ее просто не видно. Воюют они, воюем и мы. Просто: не рвутся бомбы и нет публичных расстрелов. Террористов не устраивает глобализация в нашем обществе. Это право любого члена конфедерации иметь свое мнение, однако закон должны соблюдать все. Устраивает он кого-то или нет. Все просто.– Развел руки в стороны Поспелов, давая тем понять, что тема закрыта.

–А ты представишь свой отчет обо мне в штаб-квартиру или в региональное представительство?– Спросил Отец.

–Нет. Я так далеко прыгать не умею. У меня есть свои начальники, вот если они сочтут нужным, передадут его в штаб. Я, если честно, сам не знаю, где он находится.– Сказал Поспелов уже более дружелюбно.– Мне это не нужно знать.

–Слушай, а ты, часом, не знаешь, как поживают цватпахи? Они, все-таки мои крестники.– Поинтересовался Отец.

–Поживают. Еще как поживают. После тебя мы были вынуждены их включить в состав Конфедерации. Иначе они всем бы дали жару. Ох, и талантливые птицы, я тебе скажу. Очень работоспособные. Они свою систему уже осваивают. Прошло каких-то полгода, они уже в своей системе, как дома. Просто удивительно. Пьют. Тоже пьют. Не все, но многие.– Засмеялся Поспелов.

–У них был хороший учитель.– Вяло улыбнулся Отец.– Слушай, Вовик, а почему федералы мою установку законсервировали.

–Отец, ты так и подбиваешь меня родину продать. Что тебе неймется? Закрыли и закрыли. Тебе-то что до того? Тебе на ней больше не летать, это и ежу ясно.– Нахмурился Поспелов.

–Так, просто. Обидно. Я столько сил в нее вложил.– Пожал плечами Отец.– Я думал, что начнется освоение космоса. Дальнего космоса. Может даже другие галактики… Для нее нет ничего невозможного.

–Ее собираются демонтировать.– Сухо сказал Поспелов.– Только я тебе этого не говорил.

–Как так, демонтировать?– Возмутился Отец.– Вот же нехристи. Все бы им консервировать, да демонтировать. Ничего святого нет для них. Не в обиду тебе сказано.

–Ладно,– махнул рукой Поспелов.– Мне самому многое не нравится в нашем руководстве. Только я правила одного придерживаюсь. Мне оно жить помогает.

–Поделись. Может и мне легче будет.– Попросил Отец.

–Правило простое. Я начальник– ты дурак. Ты начальник– я дурак. Все просто. Приходится на многое закрывать глаза, чтобы не свихнуться.

–А зачем, все-таки, установку демонтируют? Я что-то не догоняю. Расскажи?– Попросил Отец.

–Честно, я не знаю. Не потому, что скрываю. Правда, не знаю. Я всего лишь оперативник. Мне не все секреты раскрывают. Да и что с того, что ее демонтируют. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Да и ты плюнь. Все равно ничего не поделаешь. Пошли на воздух. Засиделись мы.– Сказал Поспелов, вставая с дивана.– Басмач уже нас заждался.

–Ты иди, пока. Мне нужно кое-что обмозговать. Я позже к вам присоединюсь.– Сказал Отец.

В голове созрел план. Даже не план, наметка. Однако появился смысл жизни. Демонтируют установку. Это неспроста. Значит, федералы что-то задумали. Нужно к Трибуну.

–Компьютер, дай мне Трибуна.– Сказал Отец.

В глухом углу засветился экран и Отец увидел изображение хакера. Он приоткрыл от удивления глаза. В доспехах венерианского первопроходца на него смотрел мужественный космический рейнджер. В глазах светилась решимость и мужество, граничащее с безумством. Стройный и подтянутый, как настоящий офицер, Трибун смотрел пристально в глаза Отцу. Сзади него во всеоружии и полном боевом обмундировании стоял взвод пехотинцев, готовых идти в атаку.

–Отец.– Резко начал Трибун.– Что ты меня беспокоишь? У меня дел по горло.– Он провел рукой в черной кожаной перчатке по горлу, будто хотел сам себя обезглавить.

–Трибун, ты ли это? Я тебя не узнаю. Что с тобой сталось? Бродяга. Ты сам на себя не похож.– Еле шевеля языком от удивления, проблеял Отец.

–Говори. У тебя семнадцать секунд времени.– Скомандовал Трибун. Голос его был словно выстрел, предельно четкий и разрушительный. От такого невыносимо резкого командного тона у Отца от неуверенности задрожали колени.

–Поговорить нужно.– Промямлил Отец.

Пехотинцы, что стояли за спиной Трибуна, презрительно переглядывались и шептались, глядя на Отца. Вид этого, негодного к строевой службе, гражданского, вызывал у них приступ неудержимой брезгливости, будто они смотрели на бестелесного слизня.

–Сейчас не могу. Что-то с Рыжей?– Спросил Трибун.

В глазах мелькнуло что-то от прежнего Трибуна, едва живого и сухого, и почти всегда неуверенного в себе.

–В общем, нет. Про другое тема есть.– Сказал Отец.