– Я могу придумать пару вещей и уверена, что ты поможешь придумать еще несколько, которые я раньше не пробовала.

Грегор застонал, почувствовав, как в паху разливается жар. Он еще как может! Шокируют ли ее его просьбы? Вероятно, но, зная Кейт, это ненадолго. Он так долго фантазировал о ее губах на нем. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы сделать его твердым как камень.

– Ты точно знаешь, как отправить все мои благие намерения к черту.

Ее глаза радостно зажглись.

– Правда?

Грегор кивнул и снова ее поцеловал.

– Раньше у меня было самообладание.

Он запустил руки под ее платье и стащил его вниз. Кейт уже начала распутывать завязки его туники, но подняла голову и улыбнулась ему.

– А теперь нет?

– Очевидно, нет, когда дело касается тебя.

Чтобы доказать это, он разодрал надетую на Кейт сорочку, старую, некрасивую, которая очень ему мешала.

– Грегор! – взвизгнула Кейт, по-прежнему стыдливо прикрываясь. Но малышке было совершенно нечего скрывать – нечего. – Только не еще одну! – простонала она. – Мне будет нечего надеть.

– Как жаль. Полагаю, придется мне держать тебя голой в своей постели.

Грегор прекратил дальнейшие протесты, сдернув свою тунику через голову, стащив сапоги и быстро избавившись от штанов.

Кейт таращилась на него, вбирая каждый дюйм его наготы. Он в жизни не был стеснительным, но стоять там, пока она его изучает, оказалось непросто. Грегор хотел ее одобрения. Когда Кейт, в конце концов, подняла взгляд, стало ясно, что он его получил – и даже больше. Она смотрела так, словно не могла дождаться, чтобы съесть его.

– Говори, что мне делать. Как мне тебе угодить?

– Ты уже это делаешь.

Просто стоя радом, Кейт полностью его подчиняла. Она была очаровательна: маленькая, изящная и сильная, с грацией дикой кошки. Внешне безобидная, но опасная, с первобытными инстинктами воина. Она затмевала каждую женщину.

Она покраснела.

– Я знаю, что мужчины предпочитают выпуклости, но твоя мать говорила, что я все их растеряла на тренировочном поле и обречена быть тощей, как тетива.

Грегор фыркнул.

– Милая, моя мать понятия не имела, что нравится мужчинам. – Ее тело было таким подтянутым и чувственным, таким чертовски возбуждающим, что, он подозревал, однажды сила и крепость плоти у женщин станут цениться. – Кроме того, я всегда предпочитал лук. – Он посмотрел ей в глаза. – Ты прекрасна. Настолько прекрасна, что мне придется настаивать, чтобы ты проводила гораздо больше времени за тренировками. Хоть и не на тренировочном поле.

Ее брови сошлись вместе.

– А где тог…

Кейт не удалось закончить вопрос, потому что Грегор опрокинул ее на кровать и придавил своим телом.

Она удивленно вздохнула, а потом улыбнулась.

– В твоем плане есть одно слабое место.

Он вызывающе поднял бровь.

– И какое же?

– Что, если я не захочу подниматься? Что, если мне это нравится? – Кейт подвигала бедрами так, что его плоть скользнула между ее ног, набухшая головка соблазнительно упиралась в ее лоно. Грегор немного покачал бедрами, дразня ее, пока ее дыхание не участилось и не превратилось в короткие хриплые стоны, доводившие его до неистовства.

– О, я думаю, ты захочешь подняться, Кэти. – Он немного погрузился внутрь, позволяя ей вобрать его на дюйм или два, прежде чем отступить. Грегор чувствовал, как она дрожит от желания, и ему понадобилась каждая капля самообладания, чтобы не войти глубоко. – Разве ты не собиралась научиться чему-то новому? Я не думал, что ты бросаешь начатое дело.

Он знал, что Кейт не устоит. Так же как знал, что, как только предоставит ей возможность, окажется на спине.

Так и вышло. Девчонка придала новое значение «тренировкам». У Грегора было такое чувство, что заниматься любовью с Кейт окажется совершенно новым опытом, который будет держать его в состоянии боевой готовности какое-то время.

Может быть, всегда.

В этот раз Грегор не отмахнулся от этой мысли. Он позволил Кейт остаться.

– Что теперь? – спросила она, глядя на него сверху.

Его сердце сжалось в груди. Все словно остановилось. Она выглядела такой милой и в то же время такой неосознанно чувственной, с замершими на нем темными глазами, разметавшимися по плечам волосами и маленькой дерзкой грудью, гордо выставленной вверх. Грегору хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.

Он поднял руку и заткнул прядь шелковых темных волос ей за ухо. Обняв ладонью щеку, он притянул ее к себе и поцеловал нежно, страстно, лаская ее долгими медленными движениями языка.

Но они оба слишком разгорячились, чтобы ждать.