Однажды я взял его с собой к знакомым, жившим на четвертом этаже. Мне хотелось продемонстрировать Баську, и я позвал его за собой. Поднявшись на второй этаж, Баська отказался подниматься выше. Пришлось его буквально втаскивать. Заходить в квартиру отказался. Разлегся отдыхать на лестничной клетке. Хозяева видели его выходящим из машины и спросили, куда он делся.

Я указал на лестничную площадку. Хозяйка выглянула и тут же принесла из кухни жареную котлету. Протянула ее Баське. Он осторожно взял ее с руки и мгновенно проглотил ее. За первой котлетой последовала вторая, после которой Баська снова встал в позу нищего. Я прекратил вымогательство.

Через несколько месяцев мы снова отправились в гости. Войдя подъезд, Баська вдруг стал резво подниматься по лестнице, оставив меня позади. На четвертом этаже он сел у нужной двери.

По воскресеньям я работал в поликлинике с бумагами, занимался корректурой и рецензиями на статьи. Баська степенно вышагивал рядом со мной по улице. На бесновавшихся за заборами дворняг он не обращал внимания. В поликлинике я входил в кабинет, а Баська ложился на пол в коридоре, привалившись к двери. Если надо было выйти, я с трудом толкал дверь. Выросший, Баська многокилограмовой тушей скользил юзом по полу впереди открываемой двери.

В девяносто шестом между Аргоном и Баськой, начались стычки. Пока быстро побеждал Аргон и Баська ему подчинялся. Но я понимал, что это пока.

В сентябре девяносто шестого мой родственник, работавший бригадиром в рыбхозе, попросил на сезон Аргона, как сторожевого пса. Рыбу воровали подло, хищнически. Ночью открывали шандоры (шлюзы) и из уловителей выпускали огромное количество воды с тоннами рыбы. Ниже по течению узкого канала заранее устанавливали сети в виде огромных мешков, в которых задерживалась рыба. К утру уровень воды в уловителях восстанавливался и только приглаженная быстрой водой трава по берегам канала говорила о ночном злодеянии.

Аргона мы отвозили с сыном Женей, первокурсником стоматологического факультета. Аргона привязали возле будки у шандоров. Уезжая по плотине, мы видели, мечущегося на цепи Аргона.

– Я его больше не увижу. - вдруг негромко сказал Женя.

По моей спине заползали мурашки. Я только что подумал о том же.

Дней десять Аргон исправно нес службу. Кормить подпускал к себе только Гену, приемного сына родственника. Одним утром на траве возле будки обнаружили мертвого Аргона. Рядом валялся недоеденный отравленный гусь. В уловителе вода была по колено. Под перекошенный шандор вода унесла всю рыбу.

Зимой девяносто первого я проходил усовершенствование в Харьковском институте усовершенствования врачей. Каждое воскресенье два-три часа я проводил на Баварском птичьем рынке, по несколько раз обходя многочисленные ряды с голубями и собаками. Отдыхал душой. Однажды в рядах продающих я увидел коллегу-одногрупника - харьковчанина. Из пазухи его куртки выглядывала премилая мордашка щенка русского охотничьего спаниеля. Договорились быстро. Сделка состоялась на бартерной, как тогда было модно говорить, основе.

В общежитие я возвращался трамваем. За пазухой куртки я чувствовал живое тепло моей Юты. Так я успел ее назвать. Юта зашевелилась, головка ее исчезла и я почувствовал, что она пробирается в левый рукав моей куртки. Достигнув манжеты, она развернулась и снова ее крохотная живописная мордочка показалась в расстегнутом проеме молнии. Оживление в трамвае прервало объявление остановки, где нам предстояло выйти.

В комнате я выпустил Юту на пол. Пройдя несколько шагов, она чуть присела на задние лапки и на полу появилась крохотная лужица. Я вышел в коридор в поисках тряпки. Комендантша, полная пожилая женщина, как раз закрывала замок на дверях склада. Выслушав мою просьбу, она пошла в мою комнату.

– Может и выгнать вместе с собакой. - подумал я.

Но мои опасения оказались напрасными. Увидев мое приобретение, комендантша засуетилась. Подарила старую подушку, которую потом можно выбросить. Дала несколько списанных рваных простыней. Сама уложила подушку на дне встроенного в стену шкафа. Подумав, принесла кусок толстого картона и превратила его в барьер. Принесла пластиковые подставки для цветочных горшков для еды и молока. Они оказались как нельзя кстати. Благодаря своей форме, они практически не опрокидывались.

– Свежее молоко в гастрономе за углом! - сказала она уходя.

Первая наша совместная ночь оказалась кошмаром. Накормив, положил ее на подушку и потушил свет. Покряхтывая, если только существо размером с небольшую крысу, способно кряхтеть, Юта преодолела картонный барьер. На середине комнаты снова присела. Потом подошла к кровати и начала скулить. Это было невыносимо. Меня подмывало взять ее к себе в кровать. Но я знал, что это только замкнет порочную цепь наших отношений. Казалось, она решила взять меня измором.