Причем, в отличие от огромного большинства забытых историей рядовых солдат и офицеров, которые незаметно вели свои маленькие сражения, складывающиеся в общие победы или поражения, широко известными остаются только военачальники. Разные стороны образа этих людей отражаются в материализованной информации – анналах, летописях, мемуарах, документах, портретах, личных вещах и т. д. Это предопределяет наличие некоторого объема централизованных данных, позволяющих сделать выводы по поводу особенностей их личности, образа мышления и действий. Поэтому, с точки зрения субъективной стороны развития военного искусства, военные руководители являются уникальным объектом для изучения, касающегося установления внутренней и внешней обусловленности их решений; определения степени влияния этих решений на реальное развитие событий; анализа спектра альтернативных решений и ближайших последствий их реализации. Кроме того, единолично консолидируя славу и известность, полководцы соответственно принимают на себя и коллективную ответственность за качество ведения и результаты войны. Следовательно, критика военачальника этически допустима, в отличие от критики в адрес солдата, жертвовавшего по приказу свыше своей жизнью, здоровьем и элементарным бытовым комфортом.

Тем не менее, критика военачальников, по-видимому, должна несколько отличаться от суждений кадета, который всегда знает, как надо было выиграть проигранное сражение. Интерес представляет проанализировать степень вероятности альтернативных вариантов решений и действий полководца. Причем не углубляясь в развитие далекой от действительности так называемой «альтернативной истории», поскольку уже доказано, что в связи с многофакторной обусловленностью развития исторического процесса, гипотетическое возмущение по одному из факторов все равно нивелируется остальными, что возвращает процесс к его наблюдаемому виду в более или менее обозримое время (в зависимости от силы возмущения, хотя стабилизация может длиться на протяжении жизни нескольких поколений людей, для которых, напротив, все изменяется кардинальным образом, по крайней мере, в начальный период). В данной работе анализ различных вариантов развития событий служит целям лучшего объяснения существующей реальности.

Соответственно, автор не пытался ввести в научный оборот и представить читателю ранее неизвестные ему факты, тем более что относительно Полтавской битвы это уже вряд ли является возможным (хотя, например, П. Кротову после длительной работы в архивах удалось обнаружить документ «Табаля войску русскому» – ведомость списочного состава русской армии на момент непосредственно после Полтавской битвы, сохранившийся среди материалов того периода из русского посольства в Копенгагене [7] ). Предлагаемое вниманию читателя аналитическое исследование уже известных фактов было предпринято для ответа на вопрос о причинах событий, степени их обусловленности и закономерности в связи с окружающими условиями. Для решения указанной задачи требуется исследование самых существенных признаков происходившей вооруженной борьбы, когда имевшие место боевые действия соотносятся с оперативными и тактическими формами боевого применения войск в данный период времени, их вооружением, наиболее распространенными тактическими приемами и способами ведения боя. Только тогда хроника отдельных боев и личные свидетельства их участников позволяют определить, насколько организация военного дела, то есть усилия военно-политического руководства страны, соответствовали реальным требованиям стратегической и оперативной обстановки на театре войны. Наиболее характерно и отчетливо все это проявляется в ходе крупных битв и сражений с решительными целями, при которых стороны противоборства задействуют все имеющиеся ресурсы для достижения успеха, а личные истории участников и прошедшие бои запечатлеваются в многочисленных мемуарных свидетельствах. Именно поэтому в качестве центральной темы данного исследования была выбрана Полтавская битва.

Учитывая изложенное, основной целью исследования стало установить закономерности в решениях и действиях военного командования шведских и русских войск, найти обусловленность этих закономерностей объективными и субъективными причинами, а также изучить динамику причинных связей в установленных исследованием временных рамках исторического процесса. Для достижения этой цели использовались методы познания, базирующиеся на синкретическом подходе к анализу исторической информации. Отсюда автор сосредоточил внимание на аналитической интерпретации имеющегося фактографического материала, стремясь использовать для этого максимально широкий круг источников информации, чтобы решить следующие задачи:

1) указать главные стратегические причины и факторы, повлиявшие на ход и исход вооруженного противоборства русских и шведов под Полтавой летом 1709 года;

2) установить закономерности развития оперативной ситуации в период, непосредственно предшествовавший Полтавской битве, для определения вероятности и целесообразности различных вариантов оперативных решений обоих противников;

3) установить закономерности развития тактической ситуации на каждом из этапов Полтавской битвы для определения вероятности и целесообразности различных вариантов тактических решений обоих противников;

4) рассмотреть ход событий, исходя из личностного аспекта, показав как главнокомандующих обеими армиями, так и других участников боевых действий с обеих сторон, чтобы акцентировать внимание на роли личности в решении тех или иных оперативных и тактических задач;

5) оценить стратегические и оперативные итоги Полтавской битвы для каждой из сторон и ее влияние на ход и исход Северной войны в целом.

Исследование включает анализ развития стратегической и оперативной ситуации в рассматриваемый период Северной войны; воспроизведение тактического хода боевых действий при столкновениях основных группировок противников с указанием соотношения их сил и средств, а также понесенных потерь; данные главных участников боев из числа командного состава противоборствовавших сторон; характеристику основных этапов подготовки и развития Полтавской битвы; сравнительный анализ тактики сторон в ходе битвы с учетом имевшегося у противников опыта войны; оценку оперативных и стратегических результатов битвы с учетом дальнейшего хода Северной войны.

Вместе с тем в предмет исследования не входило изучение вопросов развития боевых средств, поэтому они отражаются по мере необходимости, в связи с анализом тех или иных боевых действий.

Структура исследования построена по хронологическому принципу. Все календарные даты соответствуют старому русскому стилю.

Новизна данной работы состоит в том, что в ней на основе сопоставления сведений из различных источников впервые предпринята попытка:

1) на основе феноменологического подхода провести сравнительный анализ полководческого «почерка» царя Петра I и короля Карла XII, включающий выявление тех психологических особенностей личности каждого из них, которые определили выработку стратегии ведения войны, оперативное мышление, своеобразие постановки и решения оперативных и тактических боевых задач с использованием имеющихся сил и средств, личное поведение непосредственно на поле боя;

2) исследовать альтернативные варианты оперирования войсками противоборствовавших сторон в районе Полтавы;

3) детально воспроизвести ход битвы под Полтавой с учетом тактики ведения боя русскими и шведскими войсками и оценить целесообразность принятых ими тактических решений, исходя из боевого опыта, накопленного каждой стороной в ходе Северной войны;

4) изучить всю совокупность причин, повлиявших на ход и исход Полтавской битвы;

5) с помощью методов численного и корреляционного математического анализа количественно оценить эффективность боевой работы русских и шведских войск в ходе важнейших боевых столкновений Северной войны, а также определить наиболее значимые факторы, повлиявшие на исход этих боевых столкновений, сопоставив полученные результаты с традиционными для исторической науки и общественного сознания качественными оценочными характеристиками Полтавской битвы.