На вахте в скафе, а она длинная, недели две, дамы в часы отдыха развлекаются рисованием, в основном это боди-арт. У Алии, я заметил, на голове изображены листья под цвет глаз, зелёные. Кажется, виноградные и выглядят объёмными, живыми.

Называется забавно, "грим-макушка". Волос-то нет, как у всех микронелов, и девушки занимают их место росписью. Тем более, тут к их услугам андроид-рисовальщик с программами и современный супер-грим. Он не размазывается и не стирается.

Даже я как-то пробовал такой грим, на карнавале, в новый год изображал лешего. И зелёная грива, и нос в виде сучка, и кора на лбу и на щеках держались полдня и не мешали. А потом легко смылись в ионном душе.

Но девушки это вам не лешие, а скорее, русалки, феи. Вид совершенно неземной. И она мне подмигнула. Может, просто так... А может, и нет. Размечтался. Наверняка мне ничего не светит. Для врача четверокурсник никто. Рудик. Мальчик на побегушках.

***

Врач Петровская заняла горизонтальное положение в своем "кабинете" - закутке на "двадцать третьей", то есть на МС-01/23. Зачем нужен врач в скафе? Как же, очень нужен. Для порядка. Вдруг что-то пойдёт не так, придётся изменять план лечения на ходу.

На самом деле информацию о болячке собирает Искусственный разум-интеллект, план лечения предлагает тоже Искрин, дело врача - поставить свою электронную подпись и проверить результат.

Но эти мысли Леда Романовна держала при себе. Ей очень хорошо подошла новая, недавно введенная специальность. Врач, шуточки ли, второй человек после кэпа на лодке. А то и первый. Работаешь не очень много, зарплата в несколько раз больше, чем в клинике, отпуск длиннее, делать на вахте особенно нечего. А главное, твоё прекрасное тело в стазисе не стареет.

Когда открыли стазис, то есть очень значительное замедление жизненных процессов, первыми его стали использовать космонавты. Ложились в стазис на время длительных перелетов. Ещё одна мечта человечества о замораживании на тысячу лет и благополучном размораживании пока не сбылась.

Место морозильника заняли стазис-камеры. Да и то, лежать там можно не очень долго, во всяком случае, не тысячу лет.

Сейчас в стазис помещают и тела медиков на время вахты в микроскафе. Технология позволяет отделить микронела от большого тела. При этом сохраняются все профессиональные навыки врача.

Леда Романовна Петровская, для своих Лаледа, была опытным врачом, хирургом. Как и большинство хирургов, могла крыть сотрудников военно-морскими выражениями, пила спирт (очень умеренно, скорее, для понтов) и легко относилась к связям с мужчинами, хоть на работе, хоть где.

Когда она пошла на микроскаф, сначала думала просто - попробовать, посмотреть новые методы. Микролечение стали назначать широко, и ей хотелось больше узнать про новые возможности. Ну и лишний стазис не помешает. Однако неожиданно ей понравилось.

Теперь она работать вахтовым методом в микроскафе просто любит. Очень уж хорошо даётся ей миниатюризация. После процедуры уменьшения огромные голубые глаза так и сияют, ни следа красных сосудиков или мешков под глазами. Тело приобретает ещё болеё соблазнительную форму, а первые морщинки исчезают неведомо куда.

Лаледа взяла зеркало и осмотрела лицо. Веки искусно подведены, брови красиво подрисованы. Сверху на голове изящный рисунок сплетённых ивовых ветвей с голубовато-зелеными листьями. Супер! Однако этот гусь, кэп Спиванский, сегодня совершенно не обращает на неё внимания. А больше кто? Студент в модуле да стажёр Алия.

"Кстати, глупая девчонка, ни вкуса, ни ума, ни фантазии, - подумала Леда.
– Изобразила на голове виноградные листья какого-то болотного цвета". Лаледа поджала губы, вспомнив, что на левом плече Алии болтается довольно крупная брошка, под виноградную гроздь. По рукаву обычного зелёного комбинезона к ней тянется лоза, тоже с листиками, но помельче, чем на голове.

"Как только она умудрилась, в лодке сотворить такое, - задумалась опытная Петровская.
– Как бы узнать. Спрашивать неохота".

Между тем в кабинет врача просочился андроид Котангенс, для которого переборки и двери скафа не были препятствием. Леда увидела его в форме котенка, открыла свою дверь пультом и хорошим ударом под мягкое брюшко выкинула обратно в проход.

– Опять этот ...! Терпеть не могу кошек!
– прозвучало брезгливо.

Котангенс плавно перетёк в форму амёбы и нейтрально произнес:

– Прошу прощения. Я не кошка. Зашел предупредить, контрольный осмотр через десять минут.

– Мог и по связи сообщить.