– Оно и понятно: секретарей-то всегда меньше, чем вас, рядовых...

Секретарь любил родину "беззаветно и по долгу службы", то есть без оговорок, а я вспоминал о родине, когда забывал о секретаре: любить родину и секретаря обкома в ней - никак не получалось!

И ещё была разница между моей любовью к родине и любовью секретаря обкома: он мог "именем родины" от меня избавиться, а я от него - нет. Когда происходило "очищение" от меня - естественно, "очищалась" и родина.

Но бывало и так, что и родина очищалась и от секретарей. Было, было такое. Если кто-то очищал отечество и от секретарей, то такое могли совершить только "враги отечества".

Было и третье отличие, но не основное, не главное: секретарь обкома одну сиську у родины сосал, а за другую - держался, предлагая остальным гражданам любоваться "картиной величия родины":

– ...как велика и прекрасна она!
– закончил бес главу сиськами родины.

Глава 73.

Продолжение тишины.

"Как сладок сон в покое"!

С учётной бумажкой германской администрации в кармане, но только в светлое время суток - дозволялось перемещаться по городу в любых направлениях и сколь угодно. До комендантского часа враги к оккупированным "совецким" гражданам претензий не имели и обстановка по напряжённости была не в пример слабее нынешней с названием "антитеррористической". Та, что стольном граде. Bitte, "шпацирен", гуляйте по улицам родного города без ограничений!

Нужда с названием "волка ноги кормят" появилась с первых дней оккупации и не исчезала до конца... Знали оккупанты о нашей древней "волка ноги кормят" - не знаю, но что не мешали шевелить ногами - точно. Ноги оккупированных устремились на "вечное место спасения": базар.

Во всякое время и везде "по всей Руси великой" только они, "волчьи ноги" аборигенов, с перерывами различной длительности, приводили на базар. Это в других местах и в иное время "все дороги вели в Рим", а у нас в оккупацию все дороги сходились на базаре. Все смуты на Руси рождались на базарах - базаром и оканчивались, будь то оккупация, или перемена строя...

– Базар - основа человеческого существования! Его Величество Рынок!

– Набрал "Его Величество Рынок" и первые буквы сложились в название нынешней европейской валюты. Как называется такое явление?

– "Абвеатура".

– Бесик, это что же проглядывалось в оккупацию!? Как понимать!? Если захватчики чтили и уважали рынок, то и захваченные не менее врагов уважали рынок? Или больше: изголодались по рынку? Как понимать: рынок прекращал войну!? Пора делать замену "когда говорят музы пушки молчат" на "когда торгуют не воюют, работает базар воевать некогда" Пришлые и местные понимали: "рынок основа цивилизации кою никаими военными действиями не заменить" Пропитание не требуется мёртвым, а живые хотят выполнять ритуал "приём пищи" три раза в сутки, но поскольку время военное, то о каком трёхразовом питании речь вести"?! Хватит и двух! Но желательно - каждый день! И только "мудрая" советская власть не могла понять столь простой истины...

– Всё понимала, сука драная "власть саветов", знала, что такое "рынок", но не могла позволить рынку поднять голову, иначе следом и быстро пиздец "власти трудящихся", что и случилось в известные времена.

Удравшая на восток "совецкая" власть регистрацию граждан считала не менее тяжким преступлением, чем встреча врагов хлебом/солью. Далее следовала "выдача советских патриотов" оккупантам, "служение врагам с отягчающими обстоятельствами". Пожалуй, никто более жестоко не отягчал своё личное будущее, как полицаи.

Каким, по тяжести, было преступление отца, когда принимал участие в перевозе "военной техники и живой силы противника по захваченным железным дорогам страны советов" - не берусь судить. Ясное дело, что мне хочется "реабилитировать" отца, но бес сказал:

– Реабилитации не будет, лишняя она отцу. Родитель твой пребывает в месте, где на всякие тутошние "реабилитации" он помочиться хотел! Правда, нечем ему мочиться. Желание обелить прошлое отца живёт в тебе по причине и напоминает случай, когда у начинающего что-то соображать молодого человека умирает близкий и любимый человек. Пребывая в горе, коему страдающий не может дать объяснения, юноша клянётся стать "светилом медицины" и "отныне и до скончания века" не допустить ни одной смерти близких ему людей! И с тобой такое творится, но с небольшой разницей: если молодой клянётся стать "светилом медицины", то ты почему-то взялся за "отмывание" отцовых грехов в конце своей жизни.

– Сегодня самому жесткому убийце дают адвоката, так почему прошлых предателей нельзя "реабилитировать"? Не дело! Надо уточнить и разобраться в поведении бывших предателей народа! С кого начать?

– Не с "просравших войну" как соизволил выразиться "вождь и учитель всего советского народа" после получения вести "о вероломном нападении" Красивое до обиды и соплей слово "вероломное", "вождь (всего!) савецкого народа верил чужому вождю, а он, сукин сын, сломал веру, порушил и напал!"

"Вождям" адвокатура не нужна, ни один "историк" не впишет вождя в разряд предателей. Как "дурака и мерзавца" можно, но чтобы предателем нет и нет!

В списки предателей не входят и "вращатели гузном", их ещё "историками" называют.

– Что за категория?

– Из тех, кто всегда и всё знает, "в курсе" заморочек непонятных основной массе граждан. Определение "народная масса" ими придумана, "масса" двусмысленное определение:

что-то многое и одновременно безликое, однородное и назойливое скопление, кое требует ясности от власти.

Как ты, к примеру. Набирай:

"О, шлёпающие себя по ляжкам, или в ладоши, что вам без разницы! Даже и вы, "всё знающие", в июне сорок первого не смогли объяснить шестилетнему человеку: