Шрифт:
С последними словами Кирияма осуждающе посмотрела на Аоки.
– За это прости, – искренне извинился Аоки.
– Хм, так сколько этот ваш обмен продлился? – спросила Нагасэ [Тайти], повернувшись к Аоки.
– По идее, не больше часа. Может, минут тридцать-сорок.
– Всего тридцать-сорок минут – это странно. Хотя, конечно, сам феномен очень странный… – нахмурившись, произнесла Инаба.
– Может, время имеет какое-то значение? Или что-то еще –
Только до этого момента успел договорить Тайти, когда, словно вилку с силой выдернули из розетки, его зрение и сознание оборвались.
– …Ээй! Ты как?!
Этот возглас прогремел в голове Тайти, словно колокол. Хмуря лоб, Тайти открыл глаза. Тьма вмиг исчезла, и перед глазами возник кабинет кружка, только чуть изменившийся с прошлого раза… нет, неверно.
Инаба, которая до сих пор сидела наискосок от него, сейчас была прямо напротив, Аоки и Кирияма тоже были не там, где раньше, и [Нагасэ] – тот, кто выглядел как Нагасэ, – смотрел прямо на него.
Это могло означать лишь одно.
– Мы вернулись! – просияв, хором воскликнули Нагасэ и Тайти.
– Надо же… – пробормотала Инаба и скользнула вбок.
В конце концов заседание кружка было закрыто словами вице-председателя Инабы: «В создавшейся ситуации о феномене "обмена личностями" не должен знать больше никто».
Глава 3. Довольно интересные люди, он сказал
Тайти Яэгаси, придя утром в школу, первым делом заглянул в комнату КрИКа на четвертом этаже старого корпуса. Причина – по дороге он получил мейл от Юи Кириямы, который гласил: «Как придете в школу, все сразу в кабинет кружка! (обязательно)».
Только вчера он обменялся личностями с Нагасэ, и вот теперь это. Странно было бы, если б у него не возникло плохое предчувствие.
Первой, кого он увидел, войдя в комнату кружка, была Иори Нагасэ, развалившаяся на диванчике и глядящая куда-то в пространство. Всегдашнее сияние, словно переполняющее ее, сейчас как будто чуть потускнело. Может, она до крайности вымоталась – так или иначе, исходило от нее какое-то ощущение пустоты.
– Доброе утро, Нагасэ… ты ведь Нагасэ, да?
Невольно Тайти дополнил приветствие вопросом, совершенно невозможным при нормальных обстоятельствах.
– Ага. Тайти, ты тоже… Тайти, да?
Странный разговор.
С минуту спустя в комнату вошел следующий человек.
– Салют, Ао-… – только и произнесла Нагасэ, после чего смолкла.
Вошедший в комнату Ёсифуми Аоки выглядел как человек с тяжелой формой анемии, едва способный держаться на ногах.
Как будто полностью повторялась позавчерашняя сцена.
– Т-ты как, в порядке?.. – робко спросил Тайти.
– О-кееей… в поряаадке… с чего бы?!
У Аоки (если, конечно, не считать выражения лица чертовски уставшего человека) была все та же внешность «долговязого красавчика», почему же тогда этот тон…
– Неужели, эээ… Юи… ты, что ли?.. Да ладно! – неестественно жизнерадостным голосом произнесла Нагасэ.
Юи Кирияма, третьего дня уже менявшаяся с Аоки.
Неужели они обменялись снова?
– Да! Я Юи Кирияма! Ааа, я больше… я больше не выдержу…
Произнесший эти слова [Аоки], он же Кирияма, весь задрожал.
Сколько бы этот человек ни выкрикивал «Я Юи Кирияма!» и тому подобное, выглядел он абсолютно как [Аоки], и воспринимать его как Кирияму было очень трудно. Скорее могло возникнуть ощущение, что [Аоки] придуривается, изображая женщину. Однако все его тело переполняла такая явственная искренность, что становилось очевидно – здесь шутками и не пахнет.
– Для начала успокойся, Кирияма. Мы уже поняли, ты поменялась с Аоки.
Однако успокаивающие слова Тайти пропали впустую: Кирияма [Аоки] достигла, должно быть, предела терпения и взорвалась.
– ДА ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ АОКИ?! Почему я обязательно должна оказываться в этом [уродском теле]?! Почему не могу поменяться с Иори?!
– Не странноватый ли повод для недовольства?..
То есть очень странный, факт.
– Доброе ууутро.
С этим медленным приветствием в комнату вошел еще один человек, и все трое, которые уже там находились, разом застыли.
– О нет, и сегодня с самого утра начинается. …Ну? Что? Чего у вас тут? У вас такие лица, будто привидение увидели.
Эти легкие слова чуть низковатым для женщины голосом произнесла – Химэко Инаба. Но в такой манере, какой от нее до сего момента никогда не замечалось, в манере, сильно напоминающей Аоки.
Бабах! С грохотом в кабинет кружка ввалился последний его член. Он шумно, тяжело дышал.
Сглотнув слюну, этот человек – некто с [внешностью Юи Кириямы] – прокричал: