Я замолчала, пытаясь вспомнить, что ещё хотела сказать, а Оля смотрела куда-то в сторону.

– Думаешь, я ему не нравлюсь?
– шёпотом спросила девочка.

– Я думаю, ты должна дать ему возможность понять, как он относится к тебе. Несколько дней не писать и не звонить, чтобы он успел что-то почувствовать.
– Лёля ошеломлённо моргала, разглядывая меня, и я добавила: - Три дня, например. Как в сказке: три брата, три желания, три богатыря. А у тебя будет три дня.

В моей сумке зазвонил телефон и спустя несколько минут к нам присоединился Артём. В руках у него был черный зонт-трость с закруглённой ручкой. Как он вышагивал по тротуару, направляясь к нам, в тёмно-синем льняном костюме и с этим зонтом - просто не описать словами.

– Леся, он такой красавчик!
– прошептала мне племянница прямо в ухо.
– Неужели тебе не нравится?

Хм. Ну почему же не нравится? Я обычная женщина, мне такие мужчины нравятся.

– Вот самое время вспомнить, о чём я только что говорила. Важно не то, нравится ли он мне. Важно, что он никак не показывает, что ему нравлюсь я.

– Оооо, какая тоска…, - обреченно произнесла Оля.
– Так можно никогда никого не дождаться.

Я рассмеялась и, обняв за талию, положила голову ей на плечо.

– Привет, девчонки!
– поздоровался подошедший Тёмыч.
– Почему младшая на каблуках, а старшая на плоской подошве?

– Чем тебя не устраивают мои балетки?
– удивилась я.

Снова зазвонил телефон, на этот раз у Лёли. Увидев на дисплее заветное имя, она отбежала от нас на десяток метров.

– Ну что у нас там сегодня?
– поинтересовался Артём, склоняя голову поближе ко мне, чтобы говорить тише.
– Взрыв будет? Или даже не так: взрыв будет сейчас или ближе к вечеру?

Мы рассмеялись, поняв друг друга, а потом подошедшая Оля объявила, что Лёшик позвал её гулять, и она прямо сейчас убегает к нему.

– Значит, к вечеру, - констатировал факт мужчина, уставившись на меня.
– Пройдёмся одни?

Я кивнула, и мы двинулись вниз по уютной улочке, на которой после дождя и к концу рабочего дня людей становилось все больше. Недалеко находился сквер, и мы шли к нему, как изначально планировали с Лёлей.

– Я переживаю за неё, - сказала я, - и хоть не мать ей, и вообще почти не принимала участия в её воспитании, боюсь пустить на самотёк эту её ситуацию с Лёшей.

– У каждой девочки в этом возрасте должен быть мальчик, от которого она будет сходить с ума. Разве нет?
– спокойно ответил Тёмыч. Я мельком взглянула на него и снова отвернулась.
– Все мы были подростками когда-то, и влюблялись, и делали глупости, иногда их делал кто-то за нас. Но это неизбежно, ты же понимаешь?

– Я понимаю, что ей будет очень больно, когда это закончится.

– Как было тебе?
– спросил он после секундной паузы, успевшей разделить разговор на «до» и «после».

Путешествие во времени произошло в одно мгновение, я побывала собой десять лет назад и тут же вернулась обратно, снова убитая предательством и ложью. Снова в слезах, которые готовы хлынуть из глаз, несмотря на ситуацию, в которой я сейчас. Не имея сил произнести слова, только кивнула головой, соглашаясь.

– Но не у всех же подростковых историй плохой конец, Леся. Если тебе повстречался придурок, который врал влюблённой в него девочке, задурил ей голову, а потом трепался об этом с себе подобными, - я настороженно уставилась на него, понимая, что он рассказывает не какую-то гипотетическую историю обмана, а именно мою. Заметив смену эмоций, Артём продолжил: - Это не значит, что на свете не бывает нормальных парней, которые так же влюблены, как и девочки в свои юные годы.

– Я не верю в любовь, Артём.

– Зря.

– И чем, скажи, пожалуйста, отличается твоя единственная прошедшая любовь от той, которой никогда не было? Как ни крути, в результате мы оба имеем абсолютный ноль в остатке.

– Неправда, - спокойно произнес он в ответ.

– У тебя не ноль? Ты где-то прячешь любимую женщину? Может быть, даже тайно женат?

Спрятав руки в карманы лёгких брюк, он стоял на дорожке парка, зонт висел на левой кисти, глаза смотрели в сторону. И я впервые подумала, что у этого мужчины тоже есть тайны, и, наверное, тоже есть что-то, причиняющее боль. А он скрывает чувства за обычной невозмутимостью и спокойным юмором. Имею ли я право призывать его к откровенности? Но ведь он откуда-то знает мою историю, значит и я могу узнать его.

– Я не женат. И никого не прячу. И ноль у меня лишь отчасти. От очень маленькой части, потому что я, на самом деле, так не думаю. Я знаю твою историю, Леся, потому что не спускал с тебя глаз в те годы, - он продолжал смотреть на других людей вместо меня, а мне так хотелось, чтобы в этот раз это была именно я, чтобы понять его слова так, как нужно.
– У каждого своя полоса препятствий: одни влюбляются в глупцов, а другие в несовершеннолетних девочек. И если ты могла прикоснуться к любимому человеку, то я не смел даже подойти к тебе ближе до твоего восемнадцатилетия. Такие уж принципы, - пожав плечами, произнес он, - отец мне хорошо объяснил правила этой игры. И я ждал, хотя сам тогда не понимал, что жду. Считал, что живу полной жизнью, просто чуть сильнее переживаю за младшую сестру друга, чем за свою подружку.
– Тёма ухмыльнулся, а я опустила глаза, и мы стояли в метре друг от друга, погружённые в воспоминания.
– А потом ты стала гулять с Владиком. Я видел, что ты влюблена, а он был треплом. И когда он начал дружкам своим рассказывать о тебе и ваших встречах, добавляя все эти нелепости про тебя, я понял, что больше не могу себя контролировать.