Шрифт:
Замечательный писатель Григорий Горин, приверженец реинкарнации, утверждал, что совсем нетрудно определить, кем мы были в прошлой жизни. Достаточно начать вспоминать детство в обратном порядке, дойти до дня рождения, перейти через нуль – и тебе, как во сне, начнет представляться то, кем или чем ты был в прошлой жизни. Признаюсь, я попытался провести эксперимент несколько раз, но безрезультатно – у меня ничего не получалось. Очевидно, что-то я делал неправильно, а, может, для достижения должного эффекта необходимо было войти в состояние глубокой нирваны, либо обладать особым даром, например, парапсихологическими способностями. Очень жаль, что уже нельзя позвонить Грише и уточнить детали предлагаемой им методики. Что делать? Придётся отложить этот вопрос до встречи с ним в будущей жизни…
Зато всё происходящее до моего рождения я достаточно хорошо вижу как бы со стороны.
Итак, 1932-й год. Страшный голод на Украине. Мой отец оставляет молодую беременную жену и отправляется во главе отряда по заданию партии в деревню – на раскулачивание. Как происходил сам процесс этого раскулачивания давно и всем известно. Лично он не любил когда его об этом расспрашивали. Видимо, такая деятельность не доставила удовольствия. Историю можно фальсифицировать, но нельзя переделать, вот почему с годами кое-кто пытается как-то интерпретировать своё прошлое в ином, выгодном свете, представляясь мечтателями, романтиками светлого будущего… Отец никогда не говорил ничего такого, но никогда и не отрицал, что такая вынужденная мера спасла многих от голодной смерти.
Как видно, недолго ему пришлось выполнять командирские функции, так как вскоре ему сообщили, что мама неудачно упала и сломала ногу.
Как я теперь понимаю, досрочное возвращение со «столь ответственного задания» не могло прийтись по вкусу партийным бонзам, даже таким, которые не знают, что перелом и снятие гипса не могут произойти в считанные дни. А как иначе объяснить факт его повторного направления в ту же деревню ровно через неделю?
Потом были соответствующие «оргвыводы» и острые вопросы типа:
– Так кто тебе дороже: партия или жена? Тебе партия доверила такой высокий пост… Да ты хоть понимаешь, с чем ты шутишь?
Остальное происходило очень просто и быстро. Хорошо отработанный механизм ломал судьбы не только отдельных людей, но и целых народов. Лично меня это нисколько не удивляет, поскольку аналогичное падение пришлось испытать и мне. Но об этом в другой раз.
Бей по голове, затем спасай
Видимо, в то непредсказуемое время вообще нельзя было понять, что лучше, а что хуже. Во всяком случае, в роковом 37-м все эти знатоки переломов, а заодно и остальные их коллеги по ответственным постам, были арестованы и либо отправлены в лагеря, либо сгинули «без права переписки». Лишь единицы через много лет вернулись тяжело больными стариками…
Вот в такое весёленькое время мне суждено было родиться. Не пришлось мне стать сыном ответственного работника, поскольку всё остальные годы отец был рабочим. За четыре года у «любознательных рыцарей революции» несколько притупилась память или не хватило времени. Ведь очень многое нужно было сделать, и главное – быстро. Вот они и оставили в покое скромного человека.
Отца я вспоминаю часто. Наум Ильич Гуглин – высокий, красивый, представительный, всегда был лидером: в детстве, в комсомоле и в зрелом возрасте. Это качество не зависело от занимаемой должности. Это было от природы.
Иногда кто-то в шутку говорил:
– Тебе следовало бы быть не рабочим на фабрике, а секретарём обкома… Вот уж за кем народ бы пошёл!.. По крайней мере, с большим вниманием и уважением слушали, чем этих…
Отец только улыбался. Что он при этом думал? Вспоминал, как был профсоюзным вождём – председателем союза обувщиков Екатеринославщины? Эту огромную губернию позднее разделили на две области – Днепропетровскую и Запорожскую.
Я любил слушать его рассказы о том, где он бывал, с кем встречался, каким был в детстве. У него были блестящие способности к математике. Таблицу умножения, заданную в школе, он выучил за час и тут же выпалил встретившемуся учителю. Его посылали как лучшего на всякие рабфаки, но он не мог уехать, так как был старшим в семье. Он рано лишился отца и взял на себя роль кормильца. Я был свидетелем, как отец соревновался с мамой в подведении балансового отчёта и часто выигрывал, заявляя, что устный счёт оперативнее и надёжнее расчетов на счётах. Он мог мгновенно перемножить два двухзначных числа и никогда не ошибался. Притом любых. Когда же ему предлагали умножить двухзначное число на одиннадцать или девятнадцать, он улыбался и говорил:
– Это слишком просто.
Или:
– Это все знают.
Не сомневаюсь, что получи он соответствующее образование, уж профессором математики стал бы наверняка.
Из его рассказов я узнал, что он был хорошим спортсменом. Он мог переплыть Днепр два раза (туда и обратно) без передышки. Часто спасал людей. Пару раз сам чуть не утонул, так как попадал в водоворот. Мои земляки-запорожцы хорошо знают от родителей какой буйный нрав и какие пороги были на нашей реке до строительства Днепрогэса. Это теперь «чуден Днепр при тихой погоде…» Трудно представить, что Николай Васильевич имел в виду наше время, имел такой дар предвидения.
А однажды, уже много позже, присмотревшись к одному моему однокашнику и услышав фамилию, спросил:
– Не знаешь, его отца зовут Яков?
– Не знаю. Но могу узнать.
Да, его действительно звали Яковом, и об этом я узнал на следующий день, не ожидая никаких последствий.
– Так вот, передай своему другу, что его отец всё ещё должен мне ящик пива, и я об этом ещё не забыл. А дело было так. Ещё молодым парнем, отдыхая на берегу Днепра, отец услышал крики о помощи.
Недолго думая, бросился в воду. Несколько энергичных рывков – и он у цели. Однако взять этого утопающего известными приёмами было непросто, так как тот не только совершал периодические погружения, но и всячески норовил схватить спасителя за руки, что было весьма опасно.