— Тогда я выйду?
– спросила, слезая с парты.

— Куда? — я попыталась намекнуть. Ну в самом деле, переодеться же мне где-то надо? — Никакого “выйду”. Нет, не смотри на меня, как на врага народа. Я, правда, хотел отправить тебя в дамскую комнату или, на крайний случай, отвернуться, но не сейчас. Сама виновата, я не люблю когда мне перечат, — и снова хищный оскал. И я поняла, действительно, если я хочу участвовать в турне и усовершенствовать свои навыки в танце, я сейчас разденусь.

Для начала я посмотрела, что находится в пакете. Там был топ, который носится без бюстгальтера, и короткие шортики. Ну, и чешки.

— Не волнуйся, не замерзнешь, у меня жаркая хореография, — опять эти колкости! Я покраснела и опустила глаза. — Сластён, ты опять? Если ты сейчас же не переоденешься, клянусь, я сделаю это сам!

Вникнув в сказанные слова моего учителя, не только в плане физики, но, видимо, ещё и в плане танцев, я начала неспешно раздеваться. Для начала расстегнула сапоги и стянула их, показав физику мои розовые носочки с котятами. Посмотрела на его реакцию: физик лишь усмехнулся и поторопил. Ну не могу я быстрее! И так на грани своих сил! Первый раз перед мужчиной раздеваюсь…

— Если я ещё раз скажу “быстрее”, то больше предупреждать не буду, — реакция Юрия Александровича была мне не понятна, то ли он уже злился, и ему просто надоело торопить меня, то ли он уже из вежливости поторапливал, желая меня раздеть уже долгое время… За этими мыслями я и не заметила, что засиделась, а парень начал приводить в исполнение угрозу.

Для начала он резким движением растегнул мне все шесть пуговиц и ширинку. А следом, пока я не опомнилась, попытался снять брюки. Это послужило сигналом для моего тела, и я занесла ладонь для удара, но мою руку перехватили.

— Не вырывайся! И так, из-за твоей милой головки мы потеряли драгоценное время, так что будь хорошей ученицей, — честно, я не прониклась. Вот совсем, ни капельки!
– Сластён, я же и хуже сделать могу. Ой, да не буду я тебя насиловать, глаза не выпучивай! Слово даю, изнасилование тебе не светит, ну, только если по обоюдному согласию, - он опять хитро улыбнулся и продолжил своё дело, а я начала протестовать сильнее. — Знаешь, — мужчина, лишь на миг, оторвался от моих джинс и так задумчиво на меня посмотрел, — у тебя на шее есть такая точка, которую очень легко найти, и вот, нажав на неё с определённой силой, я смогу обездвижить тебя на некоторое время. Но ты же этого не хочешь, поэтому, прошу, давай без козней и, тем более, без слез. Сегодня только танцы, окей?

— Хорошо, - я согласилась и покорно дала спустить с меня джинсы, а в голове вертелась его последняя фраза: “Сегодня только танцы”. То есть завтра это всё может зайти дальше?

— Мм, а прозвище-то я тебе правильное дал, - протянул Юрий Александрович, увидев мои трусики. Они были в цвет моих носочков, розовые, но уже с конфетами и леденцами.
– Порадуешь меня ещё и розовым бюстгальтером? — будто не видя моё смущение, продолжил дразнить. И тут я решила, что сама справлюсь, потому как я, чёрт возьми, стеснялась!

— Я вникла, поняла, буду послушной впредь, но, пожалуйста, отвернитесь, дайте мне переодеться спокойно, — я взмолилась, но этот человек, по видимому, сочувствия не имеет.

— Первый раз раздеваешься перед парнем? Понимаю, но ничего менять не буду, я от своих слов не отказываюсь, — сволочь, самая натуральная, которая уже тянула вверх мою толстовку. Нет, это уже перебор! Я попыталась натянуть её обратно. — Малышка, я же предупреждал, — опа, разнообразие! Но, как известно, изменения ни к чему хорошему не ведут. Парень аккуратно скользнул у меня по затылку, перешел на шею и поиграл на ней пальцами. Я вмиг почувствовала сильную слабость и офигела. Он не шутил!

— Что ты себе позволяешь!? — ну, хоть говорить я ещё могла. И да, за такое вольное обращение к преподавателю я быстро поплатилась.

— Сластён, я говорил, конечно, что переход на “ты” - дело хорошее, но давай ты сейчас будешь обращаться ко мне официально, это так возбуждает, — одежды на мне уже не было, а в данный момент бесстыжий человек перегнулся через меня, стараясь расстегнуть бюстгальтер. Пользуясь моей недееспособностью, он шептал различные фразы мне на ухо, а я даже возразить не находила в себе сил. Наконец, замок поддался и верхняя часть нижнего белья спала с плеч. —Ух, ты ж, нихера себе. Прости, но бюст у тебя шикарен, вырвалось, — а то, третий размер, нехило! Его руки потянулись к моей груди, а я даже ударить по шаловливым конечностям не могла!

— Юрий Александрович, если в Вас, как в учителе, ещё остались зачатки разума, я Вас очень прошу, прекратите и оденьте меня. Я замерзла! Да и такие действия добром не кончатся, — я попыталась воззвать к разуму.

— Я только прикоснусь, я ведь тебе уже все сказал, и слово дал. Сластёна, ты первая девушка, у которой я вижу такую натуральную грудь, — и, действительно, последовал своим словам. Его руки накрыли открытую часть моего тела, которую до него ещё никто не трогал! Но, увы, из-за своего бессилия я ничего не могла сделать.