Май адрес не дом и не улица – мой адрес Советский Союз !

После второго куплета подскочила Корчагина и встала с другой стороны ! А Марина подключилась к песне уже со второго куплета… Последний припев пел уже весь зал: одухотворенно, яростно, задорно… А аплодисменты ?! Мужчины – встали и хлопали: громко, отчаянно: не мне – тому времени, из которого они вышли – Советского Союза ! Разошлись по местам: я свое дело сделал – дал отдохнуть голосовым связкам… А веселье продолжалось – катилось смазанным колесом по накатанной колее… Но вскоре начало терять свой накал: устали, время за полночь – завтра рано вставать: взрослые ведь – не тинэйджеры какие нибудь… А я сидел – думал: стоит – не стоит ? Решил – стоит ! Поднялся, подошел к музыкантам, взял микрофон - Вижу, устали, притомились, задумались о завершении вечера… Хочу спеть две песни: думаю вы правильно меня поймете… Шепнул на ухо лидеру-гитаристу, что играть и что – после первой песни… Зазвучал медленный проигрыш :

Я сам не знаю, до сих пор: за что мне это, право слово – начал задумчиво…

Но я живу теперь а вор – укравший счастье у другого… Посмотрел на Настю:

Она мне даже не жена; но перед нею я в ответе… Все потому что мне она – с нежностью в голосе закончил – дороже всех на свете… Сделал несколько шагов к столику Корчагиных:

Эта девушка, которую люблю я очень… - запел припев – эта девушка, которая мне снится ночью…

Эта девушка, которая глядит с тревогой и мольбой ! Эта девушка, которая подобна чуду; эта девушка, которую я помнить буду…

Эта девушка, которой… никогда, не стать моей судьбой… - закончил я, опустив вниз голову…

Дождь барабанит за стеклом… - глухо продолжил второй куплет, с опущенной головой – а мне в такую ночь не спиться… Поднял взгляд на замерший в напряжении зал… По щеке катилась слеза…

Я был ничейным журавлем… - выкрикнул боль души – она – в чужой руке синицей – продолжил грустно… И запел тоскливо, с надрывом, глядя на побледневшую Ольгу:

Она мне даже не жена… Но где найти слова и силы… - вытянул руки вперед и крикнул с отчаяньем и надеждой – Чтобы поверила она ! И от меня не уходила… – закончил тоской. Припев пел, глядя в глаза Соколовой, стремительно бледневшей. А перед словами… никогда не стать моей судьбой… опустил голову, не в силах вынести ее взгляд, полный боли, отчаянья и муки… Развернулся, как на шарнирах и медленно побрел под музыку проигрыша к музыкантам. А вот и последний припев:

Эта девушка, которую люблю я очень… - поднял взгляд на Марину… По ее щекам текли слезы, капали на клавиши, руки, на пальцы, которые продолжали нажимать на клавиши, выводя печальную мелодию… Замолк последний аккорд… Глянул на лидер-гитариста, кивнул… зазвенел перебор гитарных струн, а я запел последнюю, заключительную песню…

Пал туман во чистом поле – к ночи будут холода…

Ох, ты горюшко ты горе – моя горькая беда…

Новый снег не за горами – на калине снегири…

А над нами, в сером небе – горько плачут журавли…

Калина горькая, калина красная – опять мне выпала дорога дальняя…

Разлука долгая, дорога дальняя – калина горькая, калина красная… - пел, глядя поверх голов, с трудом сдерживая слезы…

Я под утро рано встану – мерзлых ягод соберу…

На душе сквозную рану – тонкой ниточкой зашью…

Снегирей не распугаю – в путь дорожку соберусь…

Эх, калина – я же знаю: что навряд ли я вернусь… закончил с болью куплет… Спел припев… музыканты играли проигрыш; зал сидел не шелохнувшись – потрясенный и песней и содержанием… Негромко повторил припев… Закончилась песня, затихла музыка…

– Когда ?! – выкрикнула отчаянно Настя. – Сегодня – под утро… - прохрипел,сипло, в ответ…

Поднял голову, обвел потерянным взглядом замерший зал. – Всем тем, кто меня знает, с кем пресекались наши жизненные пути хочу сказать: Если обидел кого то – простите ! Не держите зла… Я всегда старался сделать как лучше… Не для себя – для вас… Подошел к директрисе, вынул из кармана сложенный в четверо лист бумаги – Это заявление на увольнение. С завтрашнего дня… - негромко произнес, не глядя на нее. – Как ? Почему… - услышал уже в спину… Прошел мимо Корчагиных, даже не взглянув, к своему столику. За ключами от машины. Соколова вскочила – Ты останешься ? – Я с вами… - голос ее дрогнул. Вышли из ресторана, сели в джип Корчагина и молча покатили домой… Ничего не хотелось говорить: сам не знаю – вернусь ли обратно, а если вернусь – то в каком состоянии ? Довез Ольгу до дома, вышел, проводил до подьезда… Остановились на крыльце Соколова повернула ко мне печальное лицо, мертвенно белевшее в равнодушном серебристом лунном свете – губы дрожали, по щекам текли слезы, в глазах – боль и отчаянье…

– Возвращайтесь, пожалуйста ! Что бы с вами не случилось - возвращайтесь – не бросайте меня ! – голос Ольги срывался на всхлип… - Я вас буду ждать: сколько нужно – хоть до самой старости ! Схватила за руку – Я вас очень прошу – вернитесь ! ПОЖАЛУЙСТА ! – простонала она. Не выдержала… Развернувшись, побежала вверх. Перестук каблуков смешался с девичьим плачем… Постоял… Плохо то как ! А что делать ? По другому нельзя было… Нельзя было просто уйти – это значит обмануть ! Вернулся к машине: плазменная панель на заднем сидении… Вытащил, поднялся к квартире, нажал на кнопку звонка. Услышал звук открываемого замка, оставил коробку у двери и стал медленно спускаться вниз…

В первом часу ночи взял снаряженный рюкзак; Меч Веры в футляре; снайперскую бесшумную винтовку ВСС "Вал", разобранную в дюралевый кофр, поставленный в рюкзак и обложенный продуктами; "Стечкин" с глушителем и запасными обоймами; две оборонительные гранаты Ф-1 и четыре наступательных РГДшки – на всякий случай; Химу и поехал в аэропорт. Оставил джип Корчагина на стоянке, заплатив за 10 суток. Обьяснил сторожу: если через 10 суток не приду за машиной – позвони по этому номеру. Машина очень уважаемого в городе человека. Обязательно позвони, иначе получишь проблемы на свою голову ! Отдал листок с телефонами, записанный заранее и ушел в накопитель – ждать посадки на самолет. Путь мой лежал на восток – в Новосибирск…