Где задержали Дину — по дороге или уже в самой деревне? Кто знает?

Сердечный привет от Леонида.

Твоя Елена Чистякова.

В тот год Борис, студент четвертого курса, первый раз увидел море. Его премировали путевкой в южный дом отдыха. Несколько дней он следовал всем заповедям, начертанным на транспаранте у входа в главный корпус: «8 утра — физ. зарядка на берегу моря. 9.00 — завтрак. Солнечные ванны — не позже 12.00…» Сразу после завтрака он бежал к морю, нырял с разбегу и подолгу плавал. Выскочив из воды, плашмя бросался мокрым телом на песок. Его развлекали неожиданные позы окружающих его людей, он с интересом наблюдал игроков в шахматы и домино, которые, поджав ноги, сидели кружком на песке, как на ковре, подставив загорелые спины солнцу. Ему нисколько не мешал оживленный визг детворы, плескавшейся у самого берега, и потешали неуемные окрики мам и бабушек: «Юра, вылезай сию же минуту! Ты уже весь синий… Погоди, погоди, о мороженом и думать забудь…» Или совсем наоборот: «Анюта, ты что стоишь на берегу? Скорее! Вода сегодня как в ванне…» Окрики сразу выдавали характер мамы или бабушки.

Но в один прекрасный день Борису вдруг все это надоело. Захотелось прийти сюда на рассвете, побыть одному. Без голых тел на песке, без панических возгласов мам и бабушек. Оказаться лицом к лицу с морем и солнцем, ощутить простор.

Каменные ступени, до блеска отполированные множеством ног, деловитых, праздных — бредущих, стремительно снующих вверх и вниз. Борис вприпрыжку сбегал, держась самой середины лестницы. Ненужные, спешили ему навстречу деревянные поручни по обе ее стороны. Несколько шагов по гладкому парапету, прыжок с каменных мостков — и вот он — простор. Внизу море. Вверху небо. Две горизонтали, два пространства. Вселенная. И посреди вселенной, он сам.

Вдруг Борис заметил, что не он один, поспешил на берег на самой заре. Тоненькая девичья фигурка. Лицо закинуто к солнцу, коротко остриженные черные волосы чуть растрепались на затылке. Девушка шла вдоль берега, не глядя по сторонам. Только наклонилась налево, направо, скинула тапочки и, неся их в руке, пошла дальше, босиком по колючей гальке, как по вощеному полу. Борис смотрел ей вслед, пока высокая легкая фигурка девушки не пропала из виду. И усмехнулся своей мысли: «Как стебелек из почки. Толкнулся в створки и потянулся к солнцу».

Борис заплыл далеко. Много дальше, чем обычно. Не заметил лодки, которая бесшумно приблизилась к нему. Коричневый парень с яркими белками глаз требовал с него штраф за нарушение порядка. Борис пытался отшутиться:

— Подожди до завтра. Надену трусы с карманами.

А коричневый парень в тон:

— Не утруждайся. Я доставлю тебя на своей лодке и незамедлительно — к твоим брючным карманам или же в милицию. Выбирай, что больше понравится.

Что оставалось делать? Борис залез в лодку, торжественно причалил к берегу, где уже было полным-полно курортников. Борису казалось, что все смотрят, как он роется, мокрый, в карманах своих полотняных брюк в поисках мелочи, чтобы откупиться от коричневого парня. А тот еще подтрунивал: «Счастливого плаванья, до встречи на том же месте!»

— Купаться пойдем?

Борис резко обернулся. Рядом стояла девушка, которая спозаранку прогуливалась по берегу моря. Он ее сразу узнал, хоть лица ее прежде не видел и волосы теперь были собраны под розовую резиновую шапочку, тесно охватывающую голову. Борис узнал девушку по фигуре, по отличающей ее хрупкой гибкости. Он изумленно уставился на незнакомку: неужели она обращается к нему? Но тут же убедился в своей ошибке.

— Конечно, моя дорогая, — с готовностью отозвалась пожилая женщина. — Как же иначе? Только с вами. Без вас я пропала.

Борис сгреб свое полотенце и одежду и ринулся к зеленой будке у парапета. Под недоумевающими взглядами нескольких женщин, дожидавшихся там своей очереди, Борис смешался и бросился в другую сторону.

С тех пор он спешил на пляж еще раньше, чтобы увидеть девушку (он уже знал, что ее зовут Диной), которая каждое утро ходит босиком по берегу моря — лицо закинуто к солнцу, волосы отброшены назад. Ему ни разу не пришло в голову, что, может, и она торопится прийти на море раньше всех, чтобы увидеть его. Точно также он ни разу не усомнился в ее высоком росте, хотя давно мог заметить, что она едва достает ему до плеча. Дина была среднего роста, но Борис все видел ее тянущимся кверху стебельком, который внезапно отпочковался у него на глазах — тоненький и нежный.

Изо дня в день Борис наблюдал, как Дина помогала войти в воду слегка прихрамывающей пожилой женщине, как, держа ее за обе руки, плескалась рядом с ней, заливаясь смехом. Потом, проводив свою подопечную на берег, вбегала в воду, упруго выбрасывала вперед тонкие руки, и вот уже ее розовая шапочка едва различима… Как легко Дина сходилась с людьми: одному что-то скажет, другому улыбнется. Будто с каждым ее связывали невидимые нити, с каждым — только не с ним.

Понемногу он стал разделять с Диной опеку над хромающей женщиной. Заранее готовил для нее лежак рядом со своим, заводил с ней длинные беседы. Однако Дины все это будто и не касалось. Не желала его замечать — и все тут. Едва склоняла голову на его приветствие.

Однажды Борис набрался храбрости и поплыл рядом с Диной, бок о бок. Даже осмелился заговорить с нею. Что он ей тогда говорил? Какую-нибудь ерунду, конечно. Он помнит только острое ощущение неловкости от собственных слов. И что проку навязываться девушке, которой он с первого взгляда внушил антипатию к своей особе? На этот счет у него не было сомнений. И все же он продолжал сыпать словами. Как ни было совестно, но отстать от нее он не мог себя принудить. Дина отвечала ему односложно, хотя и вежливо. Ни разу не повернув головы.