Сколько можно растить эту пыль в стране, где вузы выпускают огромное количество творческих людей, которые маются и не могут найти себе применения. А у кого из тех, кто работает, ни спросишь, что они делают, слышишь: «Да так, дерьмо какое-то: снимаю, ставлю или веду». Они готовы просуществовать на этом месяц или год – и достаточно. Но что это за дело, если не видишь конечной важной перспективы?..

Стыдно делать лицензионную политическую программу, стыдно делать «Розыгрыши», которые мы двадцать лет назад делали под названием «Веселые ребята», еще стыднее – лицензионные передачи а-ля спорт и стыднее стыдного – массовые развлекательные передачи, где сидит какая-то непонятная публика и кричит «Вау!». Но «конец света» – это лицензионная итоговая аналитическая программа, весь момент творчества в которой заключается в создании образа ведущего-политолога, который почему-то напоминает картавый кактус…

Нас приучают смеяться, как собак Павлова. Нет чтобы сказать: «Дорогие друзья, мы извиняемся за то, что сейчас будем делать эксперимент, мы купили лицензию и сейчас посмотрим, как она приживется…» Да нет же: «Суперсериал! Для вас стараются лучшие умы телевидения!» А эти умы не стараются – они тупы. Профнепригодные люди, которые затаились в своих кабинетах, никого туда не пускают, покупают лицензии, и не тронь его – ему хорошо. Такой продюсер не страдает, не ищет, не мучается творчески, а смотрит, что лежит не так в куче отработанных западных оригиналов. Все его творчество состоит в том, где бы подешевле купить лицензию, у него нет заинтересованности, как у продюсера, развивать продукт дальше. Он подписывает соглашение, получает свои деньги, и потом ему еще капает оговоренный процент. Это замкнутая система – не путь развития, это путь деградации. Разве можно этим людям заниматься искусством? Если бы это была его идея, если он как продюсер создал оригинальное произведение, он бы не дал ему просто так тлеть и умирать. Они не развивают современность, они ее задерживают, потому что доедают объедки европейского телевидения.

Но этого мало, производители лицензионных программ набираются наглости и участвуют в каком-то творческом соревновании, выдвигают себя на какие-то телевизионные премии. Нужно выходить и честно объявлять: «Лицензионная передача (лицензия номер такой-то) шведского телевидения – против лицензионной передачи (лицензия номер такой-то) польского телевидения». У нас есть миллионы вещей, из которых можно сделать юмор, миллионы социальных проблем, которые могут развернуться в бесконечный сериал. А мы все эти лицензии покупаем, эти китайские игрушки, и это стыдно…»

Все, о чем говорит именитый телевизионщик, конечно же, правильно. Однако телевидение – это слепок общества. Того капиталистического общества, которое построено в России. Общество это больное, абсолютно компрадорское и продажное. В этом обществе наверх пробивается не тот, кто больше талантлив, а кто имеет больше наглости и нахрапистости. Так повелось еще с начала 90-х – с момента развала СССР и начала строительства новой России. Кстати, тогда у некоторых оптимистов в верхах была идея создания общественного телевидения на манер английского Би-би-си. Это телевидение должно было быть не ангажировано, прозрачно финансироваться и не зависеть от кошелька предпринимателя. Но эту идею зарубили на корню, поскольку у новых правителей России были иные планы. Они пришли для того, чтобы «раздербанить» Россию, а сделать это можно было только при одном условии: запудрив мозги народу, выдав это «раздербанивание» за строительство демократического общества. Поэтому телевидение им нужно было ручное и никакое иное. В итоге самый главный телеканал – Первый – был отдан на откуп Борису Березовскому – ставленнику «семьи», НТВ – Гусинскому и т. д. Что из этого получилось, мы теперь хорошо знаем. Но это был закономерный итог деятельности той власти, которая тогда воцарилась в Кремле и взялась кроить Россию по своему усмотрению.

Однако вернемся к теме телесериалов. Самым длинным российским многосерийным телефильмом на тот момент (осень 2005-го) был проект «Улицы разбитых фонарей» («Менты»), который за 8 лет вырос до 260 серий. Но даже «Улицы» все равно отставали от зарубежных аналогов, которые в разное время шли на российском ТВ. Так, к примеру, сериал «Дерзкие и красивые» насчитывал 3500 серий, «Санта-Барбара» – 2137, «Секретные материалы» – 1000 и т. д.

Между тем 100-серийные российские сериалы, конечно же, составляли малую долю сериальной продукции каналов. В основном же это были 10—15-серийные фильмы. Так, в октябре на Первом канале прошли премьеры сразу двух таких проектов: «Охота на изюбря» и «Есенин». В первом речь шла о современных реалиях (о войнах олигархов друг с другом), во втором – понятно о ком. Первый фильм был экранизацией одноименной книги Юлии Латыниной (издана в 1998 году), второй был поставлен по роману Виталия Безрукова (отца Сергея Безрукова, который сыграл в сериале главную роль – Сергея Есенина), а к сценарию приложил руку уже хорошо нам известный Владимир Валуцкий (автор «Диверсанта»).

Как ни странно, но вокруг обеих лент разгорелись скандалы. Так, «Изюбрем» оказалась недовольна его автор – Латынина. По ее же словам: «Когда я написала книгу, то сразу пошел разговор об экранизации. Тогда за это дело поспорили НТВ и ОРТ. В итоге победило ОРТ, потому что его гендиректор Эрнст хотел поставить суперфильм вроде «Однажды в Америке». Но из-за этого раздрая (спора каналов) мне даже пришлось уйти с НТВ. Я там вела передачу «Рублевая зона». И мой уход выглядел предательством. Я потом об этом пожалела. И то, что получилось с фильмом, это сдача мне за предательство моих коллег… Короче, от сериала я в ужасе…»

Однако если скандал с «Изюбрем» больше напоминал бурю в стакане воды, то с «Есениным» вышло куда круче – его бурно обсуждали на протяжении нескольких месяцев (!) практически все печатные СМИ. Камнем преткновения стала опять же литературная основа сериала, из которой явствовало, что великий русский поэт большую часть своей жизни пил и гулял, а также входил в клинч с большевистским режимом, из-за чего его потом и убили по приказу Троцкого (убийцы сначала забили поэта до смерти, а потом сымитировали самоубийство через повешение). Не случайно поэтому, что премьера фильма началась аккурат накануне 7 ноября – годовщины Великой Октябрьской революции, которую новые российские власти поспешили официально проклясть (следствием чего стала отмена этой даты как праздника). Эту особенность сериала люди, конечно же, сразу заметили и отметили. Вот что, к примеру, писал в «Литературной газете» член Союза журналистов А. Воловиков: «Показ фильма на Первом канале начали в самый канун отмененного праздника, выражаясь сегодняшним демократическим языком, «октябрьского переворота». И это, думается, совсем не случайное совпадение. Заказчики да и создатели фильма решили еще раз показать «истинное лицо» советской власти. Они не пожалели ядовитых красок, чтобы изобразить, какими же все-таки ужасными монстрами были ненавистные большевики. В ход идет полный набор приемов: тут и бессовестное вранье, и высасывание «фактов» из пальца…

Посмотрите, кстати, на этих чекистов – все сплошь мерзавцы и зверье. Каждый, начиная с Блюмкина, буквально спит и видит, как бы кого-нибудь расстрелять…»

Чтобы читателю стало понятно, какие бури бушевали над сериалом, приведу отрывки из других публикаций, появившихся на свет как в процессе его показа, так и после его завершения.

«Труд», 10 ноября 2005 года: С. Есин, писатель, ректор Литинститута имени М. Горького: «Сериал производит сумбурное впечатление, своей стилистикой напоминая «Московскую сагу» (сериал по книге В. Аксенова. – Ф. Р.). Сергей Есенин – это один из самых дорогих и сокровенных наших русских мифов, к которому надо подходить с особой бережностью. А что мы видим на экране? Вереницу скандалов, пьяных драк и необязательных стихотворений, продекламированных «с чувством». А где же муки творчества, горечь сомнений, радость находок – вся та колоссальная поэтическая работа, без которой Есенину не удалось бы создать и малой толики из своих знаменитых произведений? Похоже, авторы сериала приняли за чистую монету один из есенинских поэтических образов – «Москва кабацкая», сделали на него основную ставку и этим ограничились…»