– Как думаешь, что там? – робко спросила Белла, потянув ладошку к бумаге.

– Давай посмотрим, – усмехнулся я.

(Саундтрек: Poets of the fall – Sleep, sugar)

Продолжая обнимать Беллу за плечи, я наблюдал, как она распечатывает конверт и медленно достает из него большие белые листы.

– И… – недовольно начала она, но, как только перевернула бумагу, сразу замолчала. – Боже, – шепнули мы одновременно, глядя на цветную фотографию.

Я в ступоре, я бы сказал, в шоке уставился на снимок, на котором запечатлен наш поцелуй на пирсе. Наш первый поцелуй! Тот призрачный!

– Господи! – руки Беллы задрожали и, прикрыв ладошкой свои губы, она зарыдала.

– Я не верю, – застонал я, сильно зажмурив глаза, и спрятался, уткнувшись лицом в плечо любимой. – Не верю, – прошептал я, а из глаз полились слезы.

– Этого не может быть! Не реально! – плача проговорила она и резко развернулась, уткнувшись в мою грудь.

– Это сон, – боясь открыть глаза, говорил я.

– Ты есть на этих снимках, – истерично бубнила Белла. – На всех! Но ведь не было, – не верила она.

– Надо успокоиться, – стараясь взять себя в руки, шепнул я, крепко держа девушку в своих объятьях.

– Да, – судорожно кивнула она и чуть отстранилась.

Мы уставились друг другу в глаза, ища ответ на появление этих необъяснимых фотографий.

– Не плачь, – шепнул я и поцеловал девушку в щеку, ощущая на своих губах соленый вкус ее слез.

Белла неуверенно кивнула и дрожащей рукой подняла фотографию, снова смотря на нее.

Снимок был сделан с берега, но при увеличенном зуме. Вид сбоку, где четко видно, как мы оба сидим друг напротив друга в позе «лотос», и я касаюсь своими губами, нежных губ Беллы.

– Это не возможно, – пробормотала она, разглядывая фото.

– А остальные? – стерев свои слезы, я мгновенно потянулся к другим фотографиям.

Здесь было полно фотографий из тех, где мы сидели на пирсе, видимо, Элис просто бездумно делала снимки, а может в тайне надеялась увидеть на них меня. Так же было фото нашего совместного общего снимка, где я выскочил перед ребятами. Увидев эту фотографию, мы оба засмеялись.

– Ты забавно получился, – хрипло с улыбкой произнесла Белла.

– Ты тоже, – усмехнулся я. – У тебя глаз прищурен, – показал я пальцем в снимок.

Мы стали перебирать снимки дальше, и когда нам попался тот, где Белла только подошла к ребятам после наших посиделок и поцелуя на пирсе, мы искренне захохотали. На снимке у Беллы была удивительно смешная гримаса: глаза раздраженно подняты к верху, губы скривились в невообразимой гримасе.

– Ты такая смешная, – хохотал я и выхватил у Беллы фото.

– Отдай!

– Нет, я его сохраню! – заявил я, пряча руку за спину.

– Балбес, – обиженно буркнула она, скрестив руки на груди, но тут же снова взяла снимок с нашим поцелуем, заворожено его разглядывая. – Как такое возможно? – шепнула Белла.

– Не знаю, – тихо произнес я, обняв девушку со спины и тоже смотря на фото. – Это удивительно просто.

– Наверное, это вознаграждение за страдания, – подумала она.

– Может быть, – поцеловал я ее в шею. – Главное, что это есть, – выдохнул я и заметил, что мое горячее дыхание вызвало у Беллы мурашки. – Мило, – улыбнулся я и снова поцеловал ее туда же.

– Это замечательно, – продолжая восторженно говорить о фотографиях, Белла с улыбкой развернулась ко мне.

– У тебя от меня мурашки, – прошептал я. Аккуратно всего двумя пальцами я взял Беллу за подбородок и притянул к себе для очередного поцелуя, вкушая всю его нежность, сладость, дольки робости и смущения.

Я снова терялся в любви…

– Как думаешь, за нами наблюдают? – прервавшись, чтобы сделать глоток воздуха, спросила Белла. – Похоже, твои родители в курсе всего, раз Миссис Каллен приготовила нам ужин, который был изумительно вкусным, – улыбнулась она.

– Все может быть, – усмехнулся я. – Что мне нравится в этом чудесном саду так это то, что здесь есть замечательное уединенное местечко. Его очень плохо видно из дома и даже отсюда.

Белла тут же осмотрелась по сторонам, в поисках того самого уголка.

– Пойдем, – я сжал в своей руке маленькую ладошку девушки и поднялся со стула, маня ее за собой. Белла без сопротивлений пошла следом.

Пройдя чуть дальше вглубь сада, я остановился в небольшом закутке, спрятанном от дома и улиц в округе высокими цветущими кустами. Здесь на надежных подпорках висел белый гамак, в котором было наложено много маленьких подушек яркой раскраски. Элис как чувствовала, что мы захотим здесь посидеть и развесила здесь все те же китайские фонарики, а на земле стояли декоративные большие банки, в которых игриво поблескивал желто-оранжевый свет от огня свеч.