Наконец Света углядела более-менее ровную площадку и полезла на разведку. Я уселась на обочине сторожить рюкзаки. Проходит десять минут, двадцать - Светы нет. И тишина. Я начинаю думать об ужасном.

Наконец откуда-то снизу послышались приглушенные ругательства на трех языках - русском, английском и итальянском. Над обрывом показалась Света, вся в каких-то темных потеках. Вблизи я разглядела, что это кровь.

– Что там???

– ...! ... ...! Ежевика, ... ...!

Оказалось, то, что выглядело площадкой, были подстриженные кусты ежевики. Света рухнула с обрыва и катилась по колючкам, пока не налетела на толстую ветку. А одета она была в футболку и шорты...

Футболка, конечно, порвалась вдрызг. Питьевой водой из «торпеды» удалось немного промыть царапины. А вскоре застопилась машина, и ближе к рассвету мы наконец упали спать в какой-то сельской местности. Возвращаться на следующий день уже не стали.

При дневном свете располосованное тело выглядело устрашающе. А прикрыться невозможно - жарко же. Один драйвер замечательно сформулировал общее впечатление:

– Ты что, с тигром подралась?

А с другим, англоговорящим, вышло совсем забавно. Действительно, как можно отреагировать на такое объяснение:

– Она искала, где бы переночевать в Сан-Ремо, и попала в такое место, где было много... половых членов.

Я-то под словом pricks имела в виду колючки!

Мы сделали выводы и стали говорить prickly bush (колючий куст), а грандиозные царапины еще недели две вызывали ужас у итальянцев.

ТРУБА С МУРАВЬЯМИ

Такую экзотическую ночевку мы поимели с Ирой Морозовой под Римом. В этой поездке мы убедились в правоте «Крематория»: «Земные дороги ведут не в Рим…» Ни с севера, ни с юга мы никак не могли заехать в Вечный Город: все стопящиеся машины, вместо того чтобы стягиваться к мегаполису, шли куда-то еще. И вот зависли мы километрах в пяти от города, да так, что начало смеркаться.

В чистом поле пересекаются три автострады на высоких насыпях. Если спуститься в получившийся треугольник, можно расстелиться там на травке, с дорог не видно. Но только мы вынули спальники, как по углам треугольника зажглись три фонаря. И не просто фонари, а здоровенные комплексы юпитеров, как на стадионе. Яркий, режущий белый свет. И мы как на хирургическом столе.

К счастью, эти бестеневые лампы высветили на одном склоне круглое черное пятно. Дренажная труба! Сухая: дождей давно не было. Диаметр вполне подходящий, чтобы постелить пенку. Но с «потолка» свисают какие-то провода. Я заползла поглубже, стараясь не задеть провода, ибо мало ли. Ира расположилась у выхода.

Спалось вполне прилично, только всю ночь нас кто-то кусал. Я думала - комары, но утром оказалось, что это маленькие желтые муравьишки. Битый час мы вытряхивали их из вещей. В сыр и косхалву они влипли, поэтому несколько дней мы лакомились сыром с кислотой.

Мы выбрались на трассу и тут же уехали. Преуспевающий бизнесмен спешил в город на работу. Я уселась на переднее сиденье... и тут из моей скудной одежды стали выползать не замеченные при чистке муравьи. Я их ловила и давила: все равно они без родного муравейника не выживут. Бизнесмен поглядывал на меня со все возрастающим беспокойством: посадил, понимаешь, хитч-хайкеров, а у них насекомые. Не видно же, какие. Но вопросов задавать не стал и не высадил.

НОЧЕВКА НА КРЫШЕ АВТОБУСНОЙ ОСТАНОВКИ

Это было на заре моих путешествий автостопом, в далеком 1996 году. Шанин организовал «второй Чемпионат России по автостопу», в котором всего одна двойка из Московской Школы дошла до финиша. Это были мы с Филиппом Арнуком.

Фил выходил на гонку с нулевым опытом автостопа, у меня в активе был «Чемпионат Москвы» - порядка 100 км ситистопа в паре с Тимом Волкодавом. Отсутствие опыта нас не стремало - нам было в кайф на трассе и просто хорошо вдвоем.

Вторая ночь застала нас в чистом поле у поворота на Новозыбков. У Фила была палатка «Памирка», но ставить ее было лень, к тому же спальники у нас прошлой ночью промокли под дождем. Мы огляделись в сумерках и одновременно подумали: а вот автобусная остановка. Можно лечь под крышей... но прикольнее на крыше!

Залезть оказалось легко с задней стороны. Крыша была крупно гофрированная, и в желобке как раз умещались два плотно прижатых тела. От прохлады майской ночи мы закутались в полиэтилен с головами. Чайники! Надышали столько конденсата, что проснулись ни свет ни заря мокрыми и задыхающимися. И очень хотелось пить. Фил - тоже будущий врач - объяснял сушняк тем, что при недостатке кислорода в организме накапливается эндогенный этанол.