Он еще раз пожал руку Бельваля, раскланялся с Коралией и вышел.

Патриций собрался последовать его примеру, но у самой двери остановился. Коралия сидела все в той же позе и, казалось, ничего не слышала.

— Коралия…

Она не ответила, и он повторил еще раз:

— Коралия!

Бельваль страстно желал, чтобы она ему и теперь не ответила. Он внезапно почувствовал, что молчание Коралии позволяет ему остаться.

— Не отвечайте, Коралия, моя любимая… Это я теперь должен говорить. Я скажу, какие именно мотивы заставляли вас усиленно отдалять меня от этого дома и вашего существования в нем.

Капитан положил руку на спинку кресла, и его пальцы мягко коснулись волос женщины.

— Коралия, стыд заставляет вас отдаляться от меня… Вы краснели от сознания, что были женой этого человека, точно в чем-то виноваты сами… Но почему? Разве я не подозревал, что вы ненавидели его? Вероятно, вы вышли замуж против своей воли, став жертвой какой-то подлой интриги?

Он еще ниже склонился к ней.

— Разве вы еще не разобрались в своей душе? Я знаю вашу тайну! Вы с первого дня полюбили меня, истерзанного и безногого калеку. Да, да! Не протестуйте, Коралия! Может быть, вас оскорбляют мои слова именно сегодня? Ну, хорошо! Я буду молчать о своих чувствах до того часа, пока вы сами не заговорите об этом. Ах, Коралия, как сладостно сознавать, что вы меня любите… Ну вот, теперь вы плачете! Я знаю, вы плачете, когда сердце ваше переполнено нежностью и любовью. Ах, матушка Коралия, значит, вы любите меня еще сильнее, чем я думал!

У него глаза были также полны слез, а те, что текли по побледневшим щекам Коралии, он желал бы выпить, снять поцелуями с нежных щечек. Но Патриций ограничился тем, что смотрел на нее, вкладывая в этот взгляд всю свою душу.

Вдруг Бельваль почувствовал, что женщина отдалилась от него. Ее глаза не отрывались от приоткрытого окна. У него возникло странное ощущение постороннего присутствия в комнате, хотя он по-прежнему не слышал никаких подозрительных звуков.

Капитан подошел к окну и в сгущавшихся сумерках увидел человека, в руках которого сверкнуло что-то, похожее на пистолет. Мгновенно он оценил обстановку.

Коралия сидела напротив окна, и ее хорошо было видно с улицы, так как комната освещалась ярко пылавшим камином. Бельваль подчеркнуто беспечным тоном громко произнес:

— Коралия, вы, вероятно, очень устали, нам нужно проститься.

Он сделал несколько шагов, намереваясь обойти вокруг кресла, но Коралия остановила его, прошептав:

— Патриций…

В этот момент гулко прозвучали два выстрела, потом раздался стон.

— Вы ранены! — воскликнул Бельваль, склоняясь над Коралией.

— Нет, нет… я только испугалась…

— Проклятье! Ему все-таки удалось задеть вас!

— Нет, нет…

Патриций потерял несколько секунд, зажигая свет, и когда выглянул в окно, внизу уже никого не было.

Комната находилась на втором этаже. Капитан вылез на карниз и, уцепившись за дикий виноград, увивавший стену, с трудом спустился, споткнувшись о лестницу, валявшуюся на террасе. Сюда со всех сторон бежали полицейские.

— Я видел сейчас там кого-то, — сказал один из них.

— Где? — спросил Бельваль.

Тот побежал к переулку, и Патриций поспешил за ним. Вдруг у калитки раздался вопль:

— Спасите! Спасите!

Когда капитан подошел, агент уже светил фонарем, и оба почти одновременно заметили человека, корчившегося на земле.

— Калитка открыта, — заметил Патриций. — Убийца скрылся через нее.

Агент бросился в переулок, а Бельваль сказал появившемуся из темноты Я-Бону:

— Беги, Я-Бон. Агент пойдет в одну сторону, ты беги в другую… А я займусь жертвой.

Патриций склонился к лежащему человеку и узнал Симона. Шею старика перетягивал красный шнурок.

— Вы живы? — спросил он, развязывая шнурок.

Симон пробормотал что-то, засмеялся и вдруг запел. Он сошел с ума.

— Ну что, вы и теперь считаете, что дело закончено? — спросил Бельваль Демальона, когда они встретились.

— Да, вы были правы, — признался тот. — И мы предпримем все необходимые меры предосторожности, чтобы госпожа Эссарец была в безопасности. Дом будут охранять всю ночь.

Через некоторое время вернулись Я-Бон и агент. Их поиски были напрасны. У калитки нашли ключ, точно такой же, какой получил Бельваль. Вероятно, преступник выронил его во время бегства.

…Было семь часов вечера, когда Бельваль в сопровождении Я-Бона покинул особняк на улице Раймон и направился в Нейи.

Как всегда, следуя своей любимой привычке, капитан взял под руку сенегальца и, опираясь на нее, чтобы удобнее было идти, принялся рассуждать:

— Я угадываю твои мысли, Я-Бон.