Когда создаёшь себя сам практически из ничего, нужен образец — положительный или отрицательный — каким ты хочешь быть или совсем не хочешь.

Маркиз с детства знал, каким он быть не хочет. Он определённо не хотел быть похожим на Перегрина. Он вообще ни на кого не хотел быть похожим. Он хотел быть элегантным, неуловимым, великолепным и, самое главное, исключительным.

Совсем как Перегрин.

* * *

Когда-то Маркиз помог беглому пастуху из Шепердс-буш перебраться через Тайберн. Беглец провёл недолгий, но счастливый остаток своих дней в качестве полкового шута в Римском Легионе[10], который стоял на берегу реки, тщетно ожидая приказов. Этот человек сказал Маркизу Карабасу: «Штука в том, что пастухи не заставляют. Они просто поощряют и используют твои собственные желания и побуждения. Ведёшь себя, в конце концов, вполне естественно, но только так, как нужно пастухам».

Маркиз вспомнил эти слова. А потом забыл снова. Ему было страшно остаться одному.

Маркиз Карабас до сих пор и не представлял, до какой степени он на самом деле боится одиночества, и с радостью заметил других людей, идущих с ним в одну сторону.

— Я рад, что ты с нами, — окликнул его кто-то.

— Я рад, что ты с нами, — подхватил другой.

— Я рад, что я с вами, — отозвался Карабас. Куда он идёт? Куда они все идут? Хорошо, что они вместе. Вместе безопаснее.

— Хорошо, что мы вместе, — сказала худенькая бледная женщина, счастливо вздохнув. И она была права.

— Хорошо, что мы вместе, — ответил Маркиз.

— Правда. Вместе хорошо, — сказал его сосед с другой стороны. В нём было что-то знакомое: огромные уши, как опахала, а вместо носа — толстая серо-зелёная змея. Маркиз пытался вспомнить, где он его раньше мог видеть, и вдруг почувствовал, что к его плечу легонько прикоснулся человек с длинной крючковатой палкой.

— Мы ведь не хотим отстать от других? — укоризненно проговорил человек, и Маркиз подумал: «Конечно, нет», прибавил шаг и снова пошёл в ногу.

— Вот молодец. С шага сбиться — ума лишиться, — сказал человек с палкой и прошёл вперёд.

— С шага сбиться — ума лишиться, — повторил Маркиз вслух и удивился, как это ему раньше не приходила в голову такая простая и очевидная мысль. Но какой-то очень тихий голосок в его мозгу всё-таки поинтересовался: «А что это значит?»

Наконец они добрались до цели. Хорошо было оказаться среди друзей.

Время тут текло как-то странно, но скоро Маркизу и его другу с серо-зелёным лицом и длинным носом дали работу, настоящую работу, и вот какую: они избавлялись от тех членов стада, кто уже не мог ни двигаться, ни работать и отдал всё, что мог отдать. Бесполезные останки — волосы, жир и прочее — они бросали в яму. Работа была грязная, смены — долгие и утомительные, но Маркиз с другом трудились вместе и не сбивались с шага.

В трудах праведных прошло несколько дней, когда Маркиз заметил внешний раздражитель. Кто-то старался привлечь его внимание.

— Я шёл за тобой, — шептал незнакомец. — Знаю, ты этого не любишь. Но пришлось.

Маркиз не мог понять, о чём он говорит.

— У меня есть план. Мы сбежим, как только я тебя разбужу, — продолжал незнакомец. — Проснись, пожалуйста.

Маркиз вовсе не спал. Зачем его будить? О чём болтает этот чужак? Маркиз мог бы ответить, но работа не ждёт. Расчленяя очередную бывшую овцу, Маркиз думал обо всём этом и наконец решил объяснить этому типу, что он ему мешает.

— Я люблю работать, — сказал Маркиз.

Его друг с длинным гибким носом и большими ушами согласно кивнул.

Они продолжали работу. Друг Маркиза свалил останки в яму и прижал сверху. Дно ямы опустилось, и образовалось свободное место.

Маркиз старался не обращать внимания на чужака, который теперь стоял прямо позади него, и страшно удивился, когда ему зажали рот и скрутили руки за спиной. И что теперь делать? Очевидно, он сбился с шага, и надо позвать на помощь, окликнуть друга, но с залепленным ртом он мог только промычать нечто нечленораздельное.

— Это я, — прошипел голос ему в ухо. — Перегрин. Твой брат. Ты попался пастухам. Надо выбираться отсюда. О, чёрт.

Раздался лай. Звук приближался, перешёл в радостный визг и победный вой, который подхватили другие голоса.

— Где твой соплеменник? — пролаял кто-то из сторожей.

— Туда пошёл, — прогудел в ответ низкий голос, как будто слон трубил в хобот. — С тем, другим.

— Каким ещё другим?

Маркиз надеялся, что его найдут, и всё встанет на свои места. Произошла явно какая-то ошибка. Надо идти в ногу со стадом, а он сбился. Но ведь это не нарочно. Он хотел работать.

— Людова калитка![11] — ругнулся Перегрин, и их окружили… люди не люди: остролицые, с ног до головы в шерсти, они возбуждённо переговаривались.

Маркизу развязали руки, но пластырь на губах оставили. Он не возражал. Ему нечего было сказать.

Слава богу, всё кончилось, и можно вернуться к работе. Но, к удивлению Маркиза, его вместе с похитителем и длинноносым другом повели по деревянному настилу прочь от ямы. Наконец они попали в какой-то улей, состоящий из маленьких комнаток вроде пчелиных сот. В каждой из них сидели люди и трудились над чем-то в унисон.