Мир передо мной менялся так быстро, что мои глаза не могли понять, что видели. Пока я была поглощена божественными творениями, на мгновение забыла, что Кай был вместе со мной в машине, что я была далеко от своих людей. На какой-то отрезок времени я забыла... обо всем.

Откинувшись на сиденье, мои глаза были прикованы к миру снаружи, предвкушая, что я могу увидеть, когда мы минуем эту деревенскую полосу.

— Итак... — сказал Кай, и я повернула голову к нему. Он неловко заерзал, как будто ему было некомфортно в моем присутствии. — Как тебе жизнь снаружи общины?

Мой желудок сжался от его вопроса, и я внутренне сомневалась, сказать или нет правду. Решив не врать, я признала:

— Мне совсем не нравится.

Брови Кая приподнялись, и он спросил:

— Почему?

Я теребила свои руки и призналась:

— Я не знаю этот мир. Все, во что меня учили верить, было неправильным, вы — Палачи, кажется, все принимаете и наслаждаетесь.

— Вот почему ты считаешь нас всех дьяволами? Потому что мы любим пить, убивать и трахаться?

— Да, — ответила я честно, поморщившись на то, как дерзко он говорил о своем образе жизни. Он говорил так обыденно об убийствах, как будто это было обычным явлением.

— Все это относительно, сладкие щечки. Я думаю, что ты пришла из группы довольно больных ублюдков, — сказал он после напряженной минуты тишины.

Возмущенная я спросила:

— В каком смысле?

— Потому что даже для такого грешника, как я, мысль, что один мужчина смог промыть мозги тысячи людей, заставив их поверить, что он посланник Господа, и трахал маленьких детей, кажется чертовски неправильной. Эй, я скажу тебе честно, Ли. Этот Пророк и твой культ просто использовали Господа, чтобы прикрыть педофилию. — Голос Кая становился напряженнее, чем больше он говорил.

— Что такое педофилия?

Шокированный взгляд Кая встретился с моим, затем он снова сфокусировался на дороге.

— Когда люди, взрослые, любят трахать детей.

Я задохнулась, шокированная его обвинением.

— Нет... — прошептала я, и мое сердце забилось сильнее. — Долгом старейшин было соединяться с нами, чтобы избавить нас от нашего первородного греха.

Взгляд Кая потемнел.

— Верно. Как я и говорил, гребаное промывание мозгов.

— Ты не понимаешь. У тебя нет веры. Ты живешь аморально, — ответила я, чувствуя боль в желудке из-за этого разговора.

— Знаешь что? Ты думаешь мы — Палачи, ошибаемся, живя вне закона, который диктует гребаное общество. Мы заслужили бурбон и киску после тяжелого дня, впахивания на клуб, а убиваем мы только, чтобы защитить свое, как когда ваши еб****ые старейшины, которые убили твою сестру, Беллу, похитили Мэй, чтобы силой выдать замуж за ходячий труп, и стреляли в моих парней, когда мы отправились вернуть ее, — добавил Кай, затем посмотрел на меня. — И, сучка, разве ты не гребаная христианка?

— Да, — вскрикнула я. — Я предана нашему Господу и спасителю Иисусу Христу... и моему Пророку.

— Тогда что, бл*дь, случилось с твоим: «не судить гребаного ближнего», «возлюби гребаного ближнего своего» и, черт побери, «люби и прощай грешников» дерьмом? Потому что из твоего рта я слышу только гребаную лицемерную ерунду и неодобрительные проповеди.

Я сидела с открытым ртом, когда он добавил:

— Да, нечего сказать, Ли? Потому что сейчас ты слышишь, как испорчено ты и твоя гребаная вера звучите.

— Моя вера не испорчена! — защищалась я. Я ничего не могла поделать, но подумала, что некоторые замечания Кая могут иметь основания.

Я вздохнула, поерзала на месте и сказала:

— Но...

— Но? — спросил Кай, улыбка угрожала расцвести на его губах.

— Но ты прав. Я не должна осуждать других за свободный дух. Я никогда не думала, что мое видение клуба в этом смысле так ошибочно, — признала я. На этот раз я была награждена широкой, убийственно красивой улыбкой Кая, и она была потрясающей.

Покалывание между моих ног вернулось, и я надеялась, что оно пройдет, прежде чем Кай заметит, что со мной что-то не так... потому что со мной и правда было что-то не так... я была развращена... Каем. Ощущения, которые возникали рядом с ним, было почти невозможно выдержать.

Когда успокоилась, я обдумала слова Кая и сказала:

— Если не брать в расчет прошение и осуждение, ты действительно должен стремиться не грешить, ради своего спасения, Кай.

— Спасения? Ты думаешь, меня можно спасти, сладкие щечки? Ты переживаешь обо мне? — в его голосе сквозила озадаченность.

— Я верю, что каждый может быть спасен. — Я ощущала, что Кай наблюдает за мной. — Например, женщины, с которыми ты делишь связь... — я замолкла, и услышала, что Кай закашлялся, чтобы прикрыть свой смех. — Ты не должен так свободно взаимодействовать с ними. Ты должен сдерживаться ограничиваться и сохранить себя для женщины, на которой захочешь жениться по закону Божьему. Это чистая любовь, Кай. В Писании говорится, что любовь как эта, не похожа на другие. Эта женщина спасет тебя или, по крайней мере, даст тебе безопасное место, чтобы возвращаться домой.