О таких как я говорят коротко и без сожаления: «Неудачница». Но, опять же, знают ли они, что не вправе судить других? Глупо на это злиться, ведь от меня ничего не зависит. Я не тот человек, который станет всех переубеждать, мне этого не нужно.

Да, я зависима от мнения окружающих, но никогда не стану их переубеждать, ведь это как со стенкой дискутировать. Все всегда стоят на своем и не дают ходу назад, чтобы с кем-то согласиться и уступить. Таков мир, и я точно не смогу его изменить.

Время идет, а я стою на месте…

***

G-Eazy — I Mean It (feat. Remo)

— Какого черта… — шепчу я, шумно сглатывая при виде парня.

— Ева, скорее в машину, — обеспокоенным голосом говорит Юнас, и я еще пару секунд туплю, а затем быстро оббегаю машину и сажусь на переднее сиденье, в последний момент закрывая дверь, когда машина сорвалась с места.

— Как ты…

— Потом, сейчас нам нужно как можно дальше убраться отсюда, — перебивает он меня, и я киваю, все ещё шокировано пялясь на его профиль.

Чудеса ли это?

Я, конечно, очень рада в душе, но что-то это уж больно подозрительно.

Ты просто мнительная, Мун, расслабься. Это же Юнас.

И то верно.

В машине пахнет резким запахом, и я снова задаюсь вопросом, ибо Юнас никогда не пользовался одеколоном. К тому же, он мне противен по сравнению с Шистадовским. Боже, я снова думаю о Крисе. Нужно успокоиться, потому что он уже большой мальчик и справится. Я верю.

Только сейчас я замечаю, что кудряшки, которые всегда веселили меня, выпрямлены и чуть залачены назад. В ухе у Васкеса красуется небольшая сережка, а из-под воротника рубашки виден конец какой-то татуировки. Какого, мать твою, черта?

— Что-то не так? — вскинул он густые брови, не отрываясь от дороги.

— Все нормально, — немного откашливаюсь и отворачиваюсь к окну.

Стоит ли просто молчать или же выпытать у него все?

Ладно, Ева, это же просто Юнас, твой (уже не мой, давно не мой) Юнас. Он не причинит тебе зла. Может, его прислал Крис? Бред. Они друг друга на дух не переносят. Уже совсем стемнело, когда мы подъехали к какому-то большому дому. Мы точно были не в городе и, похоже, я уснула… Снова черт. В тысячный раз блять.

— Где мы? — сонно посмотрела я на парня, который заглушил мотор и перевел на меня свой взгляд.

— Дом моих родителей, тут безопасно, — сказал он и смотрел на меня около минуты. Я аж покраснела от этого. Мне казалось, что передо мной сидит совершенно чужой для меня человек. С новой внешностью, новым взглядом и

пугающим высокомерием в голосе.

— Спасибо, конечно, но я бы хотела услышать твои объяснения, — скрестила я руки на груди и вскинула бровь.

— Ох, девочка, я все тебе расскажу, только пошли в дом,

— моя челюсть была уже на асфальте от того, как он меня назвал. Быстро взяв себя в руки, я кивнула и вышла из машины, направляясь за ним в дом.

Тут точно что-то не чисто, но я слишком глупа, чтобы понять что именно.

Обхватываю себя за локти, как только дует сильной ветер,

развивая мои волосы, которые щекочут лицо. Погода явно не самая лучшая, прямо под настроение.

Нам открывает дверь дворецкий, и я попадаю в теплое помещение. Когда родители Юнаса успели разбогатеть? Я помню их маленькую двухкомнатную квартирку на

шестерых.

Freddie — Pioneer

— Юнас, — прошептала я, не успев понять, как он толкнул меня вперед, и я чуть не впечаталась в двери, но сумела открыть их и ввалиться в другую комнату, почти не освещенную, — ты что творишь? — я оборачиваюсь и вижу на его лице ухмылку.

Попала ты, девочка.

Вмиг свет начинает моргать и полностью включается, что на секунду ослепляет меня, и я щурюсь. Затем, затаив дыхание, аккуратно оборачиваюсь и смотрю на все помещение, в котором на диване сидят семь человек, а по бокам я вижу вооруженных людей.

— Добрый вечер, Ева, — здоровается со мной один из мужчин, и я метаю на него злой взгляд. — Вас было довольно сложно поймать, похвально, — будто не замечая того, что мне плевать, продолжает он.

— О, я безумно рада, — закатываю я глаза.

— Присаживайся, дочь, — я замираю и вижу своего отца в самом углу, который подходит к диванам и присаживается на край, указывая на место рядом.

Какого хуя тут вообще происходит?

— Обойдусь, папа, — с раздражением выговариваю я последнее слово, отчего мне становится от самой себя противно за то, что этот человек является моим отцом.