По щелчку пальцев я оказываюсь в своей старой комнатке и вижу себя. Совсем малышку, играющую с медвежонком на старом ковре. Дверь приоткрывается, и в проеме показывается голова папы. На его губах легкая улыбка, видны небольшие ямочки, а глаза стеклянные с отблеском.

— Я здесь, — выдыхаю я, понимая, что меня никто не услышит.

— Папочка, — маленькая я поднимаю голову и улыбаюсь папе.

— Привет, золото, — говорит мужчина и присаживается на корточки, вытаскивая из своего рюкзака что-то. Я снова не могу это увидеть. Будто ширма, которая не позволяет мне разглядеть именно эту небольшую часть сна.

— Об этом никто не должен знать, солнце — говорит отец и протягивает какую-то непонятную вещь малышке.

— Я не вижу, — шепчу я, подходя ближе. Ничего. Пусто. Я не могу видеть.

— Папочка, ты уходишь? — спрашивает девочка.

Теплая слезинка скатывается по щечке девочки, и я падаю на колени, стирая её, и на миг эти зелёные глаза смотрят на меня, а я чувствую жидкость на своих пальцах.

— Милая, помоги мне, — сипло говорю я, чувствуя сразу двух людей в себе. Прошлую и настоящую Еву. Я переживаю расставание с отцом во второй раз.

«Ева!» — я слышу голос в своей голове. Женский.

— Аина? — хмурюсь.

«Да, скажи, что сейчас происходит?»

— Я все еще не могу понять, что отдал мой отец мне маленькой. Но, Аина, разве маленькая я могу видеть себя? Она сейчас смотрит на меня и будто видит.

«Ева, это ключ, коснись ее, просто попробуй взглянуть на эту ситуацию её глазами».

Evanescence – Haunted

Я протягиваю руку девочке, а она опускает взгляд, медленно вкладывая свою ручку в мою ладонь. Окна открываются настежь, и поток холодного воздуха буквально не дает сделать вздоха, дуя в лицо. Я прислоняю меленькую себя ближе, шепча что-то не разборчивое.

Я не знаю, как сделать это.

Я чувствую лишь страх и детское желание забраться под одеяло и спрятаться от всего мира.

Это же я. Просто маленькая. Я чувствую то же самое, что и она.

Вдохнув поглубже, я начала вспоминать все страхи, которые преследовали меня на протяжении почти десяти лет. Страх остаться одинокой и покинутой, страх быть непонятой, страх быть не такой и выделяться. Страх сделать то, что хочется, и быть осужденной. Страх быть собой.

Я чувствовала, как ветер вокруг нас сносит все на своем пути, но я чувствовала маленькое тельце рядом с собой и сжимала её руку. Голос в моей голове становился все громче и громче, отчего на виски давила невидимая сила. Все тело ломило, и я чувствовала каждой клеточкой, как силы покидают меня.

Нужно добраться до главного страха.

СТРАХ. СТРАХ. СТРАХ.

Их слишком много, и они не настоящей меня. Они из прошлого. Это очень изнуряет, кажется, будто кто-то невидимый вытягивает из меня силы и питается страхом. Я чувствую жжение в груди и отталкиваю от себя маленькую девочку. Ее глаза черные, и я понимаю, что источник моих страхов — она.

Мне нужно отпустить прошлое, нужно жить сегодняшним. Это практически нереально для такого человека, как я. Но именно в эту секунду я поняла, что обрела себя. Я знаю, чего хочу, и вмиг ветер испаряется, и окна закрываются.

Девочка закрывает глаза, и через мгновение они снова становятся зелеными, она садится на коврик, и я отползаю на пару метров, наблюдая за вещью в руках папы.

В руках отца небольшая шкатулка бежевого цвета с серым отливом. Он протягивает ее девочке, и она дрожащими руками берет её.

— Мне надо это сделать, но я не хочу. Просто помни об этом, ладно? — малышка кивает и плачет, последний раз обнимая папу.

Моё сердце сейчас колотится как ненормальное, а в глазах стоят слёзы. Мне больно видеть это, но я больше не чувствую ту сильную связь, что раньше. Я отпустила это.

Когда мужчина скрывается за дверью, я наблюдаю за действиями девочки, она, как стойкий солдатик, вытирает ладошками слезы и берет своего мишку, внутри которого есть небольшое пространство. Она кладет туда шкатулку и застегивает молнию.

— Проснись! — оглушающе кричит она, и я затыкаю уши, чувствуя соленую жидкость, которая льется из моего рта по губам, подбородку и пачкает пуловер.

Я распахиваю глаза и возвращаюсь в реальность. Меня всю трусит, и в легких не хватает воздуха. Схватившись за край стола, я начинаю кашлять и задыхаться, чувствуя слабость во всём теле. Падаю на колени, но меня подхватывают чьи-то руки. Крис. Это он. Я надеюсь, что это он. Потому что вокруг меня темнота, и все плывет.

— Аина, какого черта? — восклицает Шистад, и я чувствую, как мне надавливают на щеки и вливают какую-то жидкость. Она очень горькая, от чего мне хочется ее выплюнуть, но мне не позволяют это сделать.

— Сейчас, дай ей пару минут, — приглушенно говорит женщина, и я закрываю глаза, кладя свою голову на плечо парня. — Она соврала. Просто езжай с ней в больницу. Пока не стало поздно, — я хмурюсь, не понимая, о чем она говорит.

Я чувствую, как обстановка и воздух вокруг сменяется. Мы на улице. Прохладный воздух окутывает меня, и я вдыхаю полной грудью, открывая глаза. Моё сердце больше не выпрыгивает из груди, но я все еще дрожу. На улице тихо и пасмурно. Возможно, скоро начнется дождь. Я так люблю дождь.