Я была в полном недоумении. Если это был не мой отец, тогда кто? Кому понадобилась вся из себя нищая Эйлин Снейп, живущая с маглом? Зачем было от его имени предлагать вернуться в семью? Одни вопросы и никаких ответов.

Одно утешало – мои дорогие метелочки вернулись ко мне обратно. Ну будем считать, что заплатила за них дважды. В любом случае, я была им рада, как старым знакомым. С нежностью достала из ящика новую безразмерную сумку. Для кого-то пустяки, а для меня сокровища – первая покупка в магическом мире, первая метла настоящей ведьмы. Ну и Севу подарок – Снежок-3. Так что во всем этом кошмаре шпионских игр была и положительная сторона.

– Северус, – позвала я малыша, выходя из лаборатории к сыну и пряча руки за спиной. – А у меня для тебя есть маленький подарок.

====== Глава 5. ======

Нет, метлу я Северусу показать пока не решилась. Это ведь ребёнок, сразу захочет опробовать. А я не только научить не могу, сама пока не умею. Да и решить надо – где опробовать. Так что подарком была та самая коробка с расширенным пространством, про которую он мужественно не спрашивал, когда я ему рассказала, что оставила сумку в Ночном Рыцаре.

Малыш удивлённо улыбнулся, вскочил, и осторожно, словно что-то драгоценное, принял коробочку из моих рук. Поставил на стол и бросился к своему стелажу. Пришла моя очередь удивляться, глядя, как он старательно снимает три книги со средней полки. За ними оказалось пустое пространство, откуда Сев вытащил флакон с каким-то зельем.

– Я его сохранил, – с непонятной мне гордостью пояснил ребёнок. Открыв свой подарок, он сунул туда руку почти по локоть, чтобы поставить флакон внутрь. Жуткое зрелище, если честно.

А я немного занервничала. Это в будущем Северус, если все получится, станет мастером Зелий, а пока ему три с половиной года, и вряд ли он понимает, что это за зелье такое. А как спросить, если по идее я должна это знать лучше, чем он?

– Малыш, – решилась я, присаживаясь перед столом на колени. Второй табуретки тут не было, а диван далековато стоит. Мне же нужно было полное внимание ребёнка. – Давай проверим, что ты помнишь об этом зелье.

– Давай, – серьёзно кивнул он. И глаза сына вдруг наполнились слезами. Он соскочил с табуретки, куда только что уселся, врезался в меня и крепко обнял за шею. Мокрый нос уткнулся в мою ключицу и издавал хлюпающие звуки.

– Сев, ну ты чего, милый?! Я просто хотела узнать, как хорошо ты у меня всё помнишь.

– Мам, – перемежаясь всхлипами, слова выходили глухими и оборванными. – Последнее средство… я помнил… я хотел… Но ты не шевелилась… папа бил тебя по щекам, но ты… – долгий прерывистый всхлип, – ты совсем не дышала. И он, он… Я сказал, что надо ударить… сильно… как ты сказала, но папа не хотел. Он очень ругался, и от него… от него плохо пахло… и он шатался. А я не мог, у меня сил мало… Ты сама сказала, что папа… должен…

– Всё правильно, малыш, – поспешила я его подбодрить. Сама же немного начинала понимать, что случилось в первый день. – А ты помнишь, почему папа должен был меня ударить?

– Чтоб не умерла, – и тут он совсем разрыдался. Сильно, захлебываясь.

Еле удалось успокоить ребёнка. Я гладила его по спине, понимая, что расспрашивать дальше какое-то зверство с моей стороны, но не оставлять же из-за этого непонятное зелье в его коробке.

– Сев, – позвала я, когда малыш затих. – Садись-ка и посмотри – я ведь жива и здорова. Всё прошло, и у нас всё хорошо. Правда?

Он послушно уселся обратно на табуретку, судорожно и глубоко вздохнул, глядя на меня и улыбнулся:

– Да, мама!

– А теперь просто скажи, зачем было нужно это зелье. Ты ведь не забыл, да?

Он помотал головой, а слёзы опять навернулись, дрожа на его длинных ресницах.

Теперь я глубоко вздохнула:

– Ладно, мелкий, потом мне расскажешь. А сейчас давай почитаем сказку.

Он закивал, тотчас достал с полки увесистый томик сказок и потянул меня на диван.

Я читала, и даже с выражением, но никак не могла уловить смысл сказки. Не давали покоя мысли о происшедшем в мой первый день. Неужели моё попадание было не случайным? Неужели Эйлин просто умерла, и только после этого я заняла её место? Знать бы, что там вообще было! Но ребёнок явно всего не знал. Так что пытать бесполезно, да и просто жестоко.

– Это зелье я должен был дать тебе выпить, – вдруг прервал меня Северус на полуслове, – если ты всё забудешь. Меня, папу, наш дом… А ты помнила. И я его спрятал.

О-па! И когда успел? Вроде всё время у меня на глазах.

– И называется оно… – подбодрила я мальчишку.

– Последнее средство, – улыбнулся он, уже не пытаясь плакать.

– А по другому? – спросила наугад.

– «Мемори мортем», – старательно выговорил Сев.

Если правильно понимаю, это что-то вроде Смертельной Памяти. Что, ради всего святого, делала Эйлин?! Какой-то ритуал? Самоубийство?