И вот ему стало казаться, что он окончательно окреп. И конечно первым делом, когда он смог уверенно стоять на ногах, решил уйти из этого странного места. Но оказалось, что Дом находится на самой дальней части острова, а лошадей и лодок по близости замечено не было, а ноги его все еще не обрели прежнюю силу и Оберин бы далеко не ушел. К тому же Эллария, спокойно наблюдавшая за его порывами сказала, что ему нужно пробыть тут еще только семь дней, тогда он окончательно окрепнет и сможет отправляться куда пожелает.

К своему собственному удивлению, принц согласился.

Хотя и приходилось, есть еду практически лишенную вкуса, и пить бледный прозрачный чай, но это было терпимо. Он рано ложился, когда солнце садилось, и вставал с первыми лучами зари, чтобы помочь строгой женщине Элларии принести воду из колодца или нарубить дрова для очага, он даже приноровился делать это левой рукой. Еще его просили помочь с какой-то дряхлой старухой – перенести ее с одного места на другое, один раз он даже кормил ее и помогал какому-то слепому старику, вернее читал ему книгу на общем языке. На кухню он не заходил принципиально, а любые другие просьбы не смущали его. Мартеллу в любом случае хотелось что-то делать, а других занятий тут не находилось. Правда, работать в полях, раскинувшихся за Домом он так же отказался, но зато с радостью согласился ловить рыбу в небольшом ручье.

Дом Шиноры был, каким-то странным местом, таких он не встречал прежде. Населяли его в основном женщины, и совсем немного мужчин – они звали друг друга сестры (а мужчин братья) и все они были дочерями и сыновьями Шиноры, почти как молчаливые сестры в Вестероссе, но Эллария сказала, что они не служат богам, они почитают учение Шиноры, а она смертна и к богам отношения не имеет.

Ходили они в простых бледно синих и голубых платьях, и весь их день был занят трудом на близлежащих полях, домашними работами, заботами о больных или процессом, который звался здесь медитация.

Пару раз Оберин из любопытства попробовал принять участие в медитации, но уснул так и не поняв в чем заключается смысл этого действа. Когда все сидят, прикрыв глаза и монотонно твердят какие-то мало понятные слова.

В один из вечеров он никак не мог уснуть и вышел во внутренний двор. Он сел на край квадратного бассейна, опустив ноги в его прохладную воду и стал смотреть на ночное небо, разглядывая знакомые созвездия.

– Почему ты не спишь? – Спросила Эллария: – Я разбужу тебя завтра как обычно!

– Хорошо … – усмехнулся Мартелл: – Мне не спится, посидишь со мной?

Она села рядом и они какое-то время молчали. Потом он спросил Элларию, почему она здесь живет. Она молода и красива, могла бы выйти замуж или найти себе более веселое занятие, на что она ответила ему:

– Я потеряла смысл в своей жизни. Как и многие кого ты видишь здесь. Жила без цели. Потеряла себя в погоне за плотскими удовольствиями и пустыми словами. Я бежала от себя. Я боялась себя. И мне нужно было найти себя снова. Понять кто я. Здесь я вновь пытаюсь стать собой. Эти люди и это место помогают мне. А я стараюсь помочь другим.

– Так кто ты? – Спросил Оберин.

– Я – она улыбнулась и медленно начала перечислять: – Я Эллария Сэнд. Дочь лорда и белошвейки. Та, что сбежала из дома и из Дорна. Та, что стала шлюхой, не только чтобы выжить, а чтобы познать власть. Та, что знала голод, жестокость и равнодушие. Та, что управляла похотью, страстью и вожделением. Та, что много пила, мало думала и жила одним днем. Я та, что разбивала сердца и страдала сама. Та, что запуталась в себе и потеряла себя. Меня использовали, и я использовала других. Я не была хорошей, но и плохой не была. Но когда я умирала от побоев очередного богатого любовника в подворотне, меня нашла одна из сестер и поставила на ноги. Теперь я живу здесь, и буду жить, пока не найду в себе силы вернуться во внешний мир, если захочу, а может быть, я останусь здесь навсегда. Я еще не знаю этого. Никто из нас не знает своего будущего.

– И давно ты здесь? – Спросил Оберин.

– Уже второй год. – Просто ответила она. У нее была гордая осанка, выдававшая в ней человека сильного и самоуверенного. Высокие скулы подчеркивали горделивость ее лица, а взгляд был холодным и полным достоинства, будто она была леди, а не шлюхой. Хотя одно другому не мешало, это Оберин знал точно.

– Мои люди рассказали тебе кто я? Почему ты не спрашиваешь меня ни о чем? – полюбопытствовал Оберин.

– Им не нужно было рассказывать. Я тебя узнала, как только увидела. – Она слегка улыбнулась.

– Я бы запомнил, если бы видел тебя раньше. – Произнес Оберин, сколько продажных женщин он видел в своей жизни, а потом улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой: – Или я был пьян, я бы все равно тебя запомнил!?

– Если только совсем немного пьян, и ровно на столько, на сколько может опьянить гордыня. – Промолвила она: – Это было очень давно. Мне было 15 лет тогда. Я приехала в Солнечное Копье, чтобы уплыть за Узкое Море. И накануне своего отплытия я пошла, посмотреть на рыцарский турнир, в честь какого-то праздника. Там сражалось множество мужчин. Но среди них был один, яркий юный, словно летнее солнце, он побеждал всех, с кем скрещивал копья. Я помню, что тогда подумала, именно таким должен быть настоящий принц, восхитительным и бесстрашным. – Ее лицо было таким одухотворенным: – Я до сих пор помню как воздух в тот день пах морем, как свеж был ветер, как я была тогда мечтательна и наивна, и как прекрасен был ты.