Падший удовлетворенно кивнул - он сразу понял, что это за камень и задал второй вопрос:

– Чистокровный, которвй с тобой приехал, какую связь имеет с Намико?

– Намико его возлюбленная и он отец тех детей, что носит под сердцем непоседа, - проговорил Тога.

– Тогда, Ягари Тога, расскажи мне всю правду, почему тот, кого она так любила, и тот, кому она собиралась подарить наследников, отдал приказ на ее убийство?
– задал третий вопрос Падший, грозно смотря на своего друга.

– Он не отдавал этот приказ, - тяжело вздохнув, проговорил Тога, - дело было так……

И охотник больше часа рассказывал Падшему как на самом деле все было. Исцах слушал внимательно, стараясь не упустить ни одной важной детали, изредко задавая какой-нибудь вопрос. По окончании рассказа Падший задумчиво почесал подбородок и проговорил:

– Хорошо, я устрою вам встречу, можете прийти все, но разговаривать с ней будет только один. Девочка только пришла в себя и сейчас она более менее счастлива, только вот летать не может.

– А что у нее с крыльями?
– удивленно спросил Ягари.

– С ними все нормально, только вот дети очень много поглощают у нее энергии и силы, а той крови, что она питается, недостаточно для совершения полетов. Ей нужна кровь отца детей, тогда она вновь сможет летать, - объяснил Исцах.

– Понятно. Так где она будет?
– снова задал вопрос Тога.

– Сегодня к пяти часам приходите к самой большой и старой сакуре - вы сразу ее увидитеть, стоит только появиться около храма, - проговорил Падший, наливая Ягари выпивку.

– А твои дети? Они же оберегают ее, - спросил Тога, задумчиво крутя стакан с янтарной жидкостью.

– А что дети? Дети не посмеют пойти против моего слова, - чуть улыбаясь, проговорил Исцах, - только Ичиру я не знаю как поступит.

– Ну с Ичиру поговорит его брат Зеро, - успокоил охотник, делая глоток отменного виски.

– Это да, но есть ещё один, который ее не оставит, - вздохнув, промолвил Падший, - и ты его знаешь.

– Неужели Брайн?
– удивился охотник, - Они что встречаются?

– Да, - кивнул Исцах, - и уже полгода.

– Ну ничего, его я возьму на себя, - пробасил охотник и, допив обжигающую жидкость одним глотком, встал, - я пошел, до вечера, - охотник не спеша покинул бар.

«Ох, как бы Намико не убила их при встрече!» - подумала Падший, задумчиво глядя на двери, где скрылся его друг.

Придя обратно в отель, охотник вкратце все рассказал вампирам. Они были удивлены тем, что Падший согласился организовать встречу.

– Значит, с ней сможет поговорить только один из нас?
– спросил Айдо.

– Да, - кивнул охотник, разваливаясь поудобнее в мягком кресле.

– С ней разговаривать буду я, - четко произнес Канаме, - ведь по ее мнению виноват я, а значит и огребать мне.

– Ха, - хохотнул Тога, - огребать не то слово, я даже не могу представить, как ты к ней подойдешь, ведь после того, что случилось она тебя к себе на пушечный выстрел не подпустит.

Канаме от злости скрипнул зубами, но в словах неугомонного охотника была горькая правда. Закрыв глаза, Куран переместился к себе в комнату. Оказавшись на едине с самим собой, чистокровный сел на кровать и, вытащив из кармана черный бархатный мешочек, выудил оттуда небольшой черный с белыми крапинками камень, прокусив себе палец, он капнул несколько капель крови и тихо произнес:

– Покажи ту, на ком стоит моя печать, - камень тут же вспыхнул неярким светом, и буквально через секунду внутри камня показалась красивая черноволосая девушка в черно-бежевой юкате с изображением цветущей белой сакуры.

– Какая она красивая, - прошептал вампир и заметил выпирающий небольшой круглый животик, - и они тоже подросли.

Неожиданно в комнату кто-то тихо постучался, и изображение тут же исчезло. Убрав камень обратно в мешочек, Канаме как можно спокойней произнес:

– Войдите.

Дверь, тихонько скрипнув, открылась и внутрь просунулась голова чуть улыбающегося Итидзе.

– Канаме, нам пора выходить, уже четыре.

Куран, молча кивнув, поднялся и вместе с Вице-президентом покинул темную пустую комнату. Впереди его ждал тяжелые разговор с черноволосой Падшей.

Прибыв на место, Намико была поражена красотой цветущих сакур. В этом году они цвели особенно пышно и красиво. Воздух был наполнен таким приятным сладким ароматом, что даже немного кружилась голова.