Шрифт:
– Извини, - пробормотала девушка, отстегивая ремень безопасности и пролезая назад.
Айдо заметил, как Такума покраснел, когда довольно аппетитная грудь Нами была около его носа.
«Если Канаме об этом узнает, он получит по-полной», - подумал Айдо, чуть улыбаясь.
Вдруг, рука Намико соскользнула, и она упала прямо на зеленоглазого вампира. Такума ощутил запах мяты и грозы и с наслаждением вдохнул его. Внутри него начал просыпаться голод.
– Извини, Такума, - остереглась Нами, чуть краснея, и протянула руку назад:
– Зеро, помоги!
– попросила она охотника.
Вздохнув, Зеро схватил девушку за руку и не сильно дернул на себя. Кряхтя, крылатая села на сидение и, передав папку охотнику, пристегнулась и снова тронула машину.
Зеро внимательно смотрел фотографии, что были в папке, и в его душе разгорался гнев. Не выдержав, охотник захлопнул папку и передал ее вампирам. Какое-то время они ехали молча, но тишину нарушил Такума:
– Нами, а место нахождения этих групп известны?
– спросил он черноволосую, читая какую-то бумагу.
– Нет, - ответила она, - но там, куда мы едем, есть человек, который это знает, - загадочно заверила она, сверкнув серебряными глазами.
– И кто этот человек?
– с любопытством спросил у нее Акацуки.
– Мой хороший знакомый, - ответила девушка, прибавляя газу.
Час шел за часом, а черная машина все неслась по темному шоссе. У Нами стали слипаться глаза. Оглянувшись, она увидела, что мальчики уже крепко спят.
Зажав коленями руль, Намико воткнула в уши красные наушники и включила музыку на телефоне, чтобы не уснуть. Вскоре в наушниках заиграла ее любимая песня, и черноволосая стала её тихо напевать, продолжая зорко следить за дорогой.
Грань между жизнью и смертью стёрта давно,
Помню не всё, и что даже судьбой суждено.
Всё покупается, цену имеет и Смерть,
Только её не стереть.
Яркими красками мир разукрасит заря,
Если, дожив до утра, не сломаю себя.
И падший ангел говорит мне - выбирай:
Подлость, предательство, деньги или же рай.
И падший ангел говорит мне - выбирай:
Подлость, предательство, деньги или же рай.
Дрожь, предрассудки, живём ведь один только раз,
Близкие люди за деньги подарят экстаз.
Зная, внутри им на наши проблемы забить.
Выход один - не любить.
Яркими красками мир разукрасит заря,
Если, дожив до утра, не сломаю себя.
И падший ангел говорит мне - выбирай:
Подлость, предательство, деньги или же рай.
И падший ангел говорит мне - выбирай:
Подлость, предательство, деньги или же рай.
Яркими красками мир разукрасит заря,
Если, дожив до утра, не сломаю себя.
И падший ангел говорит мне - выбирай:
Подлость, предательство, деньги или же рай.
И падший ангел говорит мне - выбирай:
Подлость, предательство, деньги или же рай.
Яркими красками мир разукрасит заря,
Если, дожив до утра, не сломаю себя.
И падший ангел говорит мне - выбирай:
И падший ангел говорит мне - выбирай:
И падший ангел говорит мне - выбирай:
И падший ангел говорит мне - выбирай:
Подлость, предательство, деньги…
И вот, когда заиграли последние аккорды, наушники неожиданно исчезли из ушей, и Намико услышала громкий ор, что не на шутку ее перепугал.
– НАМИКО!
– от испуга девушка резко нажала на тормоз и повернула руль вправо.
От резкого торможения и поворота, машину развернуло вокруг своей оси, а в салоне послышалось громкое:
«БУМ!», «БАМ!»
– Твою мать!
– прошептала девушка, крепко вцепившись в руль и тяжело дыша.
Ее сердце стучало так, что, казалось, сейчас вырвется из груди. Рыкнув, она развернулась и увидела не менее напуганного Айдо, в руках которого были красные наушники.
– Падла!
– резким движением Падшая вытащила пистолет, дуло которого тут же уперлось прямо в лоб блондина, послышался щелчок снятого предохранителя.
– Ты совсем охренел? Ты че творишь? А если бы мы сейчас разбились?
– ядовито шипела девушка на вампира.
– Намико, прости, - пропищал он, - ты не отзывалась, вот я решил вытащить наушники. Просто мне нужно выйти.
– ИДИОТ! В УХО НА*** ЗАОРАЛ?!
– взревела девушка.
Остальные молчали в тряпочку, боясь попасться под горячую руку разъяренной брюнетки. Щелкнул предохранитель, и Намико, убрав ствол, бросила:
– У тебя две минуты!
Айдо кивнул, и его как ветром сдуло. За ним последовали и все остальные.