Узы крови
У Северуса Снейпа есть дочь... Ее имя - Гермиона. События происходят на шестом году обучения в Хогвартсе. Сириус и Регулус благодаря одному существу, призванному защищать род Блэков, возвращаются в мир живых. А кровь чистокровок - не пустой звук. Практически каждый род имеет свои особые таланты... Или проклятия...
========== 1. О Сириусе постскриптум ==========
Гарри остановился перед старой облупленной дверью с покосившейся цифрой 7. Это была самая обветшалая дверь на этаже. Когда-то давно, после своего побега из дома, здесь жил Сириус. Ключ с трудом провернулся в замке, Защитные заклятья миролюбиво клацнули и дверь жалобно заскрипела. Перед тем, как войти, Гермиона машинально поправила покосившуюся цифру – привыкла наводить порядок.
Воздух в квартире был затхлый. Двустворчатая дверь с застекленными окнами вела в большую комнату, где царил красноватый полумрак. Ремус отдернул тяжелые шторы, растревожив маленькие пылинки и они роем взметнулись вверх, полные решимости немедленно разобраться с возмутителем их спокойствия, но тут же беспомощно завертелись в потоке воздуха и шума, хлынувшего сквозь распахнутые настежь окна.
– Сириус любил городской шум, – грустно усмехнулся Люпин.
Гермиона взволнованно покосилась на Гарри, но говорить ничего не стала – ее друг упрямо винил во всем себя и сейчас его нужно было ненадолго оставить в покое. Гарри вздохнул.
– Я так мало знал о нем. А теперь… вот, – он опустил голову.
Рон ободряюще похлопал его по плечу, на что Гарри постарался выдавить улыбку. Гермиона, не в силах смотреть на него, отвернулась и принялась разглядывать гостиную. Комната была обставлена довольно аскетично: большой красный диван, кресло с торшером в углу, книжный стеллаж, разделяющий комнату на два отсека, в одном из которых пылился мотоцикл без переднего колеса. Инструменты были разбросаны рядом на прозрачной клеенке, заляпанной машинным маслом, на диване лежала гитара с подписями – казалось, хозяин вышел на пару минут в кухню, чтобы заварить чаю.
Гермиона подошла к полупустому стеллажу, где валялись около двух десятков громких бестселлеров тех годов, в том числе магловских. Гермиона не без удивления раскрыла «Над пропастью во ржи» Селлинджера и прочитала надпись «Моему любимому гриффиндорцу». Подпись отсутствовала. Очевидно, одна из многих подружек подарила – Гермионе всегда казалось, что Сириус был чертовски популярен в школе.
Она повернулась к стене, чуть ли не до потолка облепленной фотографиями. Мародеры на них были еще совсем молодыми, на некоторых – вообще школьники. Гермиона уставилась на фото Люпина, сделанное в хогвартской библиотеке: оборотень сидел над раскрытой книгой, подперев голову ладонью, и застенчиво улыбался в камеру; на груди блестел значок старосты. Люпин был очень симпатичным мальчишкой.
Гермиона криво усмехнулась, увидев фото Сириуса в одной майке и старательно потрепанных джинсах – вполне сойдет за фронтмена рок-группы. Чуть выше висела фотография Сириуса в обнимку с неописуемо красивой девушкой. Они стояли, завернувшись в один шарф, изо рта у обоих валил пар, а на ресницах блестели снежинки. Они повернулись друг к другу и коротко поцеловались. Гермиона мысленно восхитилась красотой незнакомки и невольно принялась искать ее на других фотографиях, которых оказалось великое множество: вот они с Сириусом корпят над книгами в библиотеке, фехтуют, одетые в костюмы пиратов, корчат воинственные рожицы на чемпионате по квиддичу, кружатся в танце и улыбаются на свадьбе у Поттеров. Кажется, эта красавица была девушкой Сириуса чуть ли не до самого его заключения!
Тонкс плюхнулась на диван, чуть не уронив гитару.
– Ой!
Она с виноватым видом взяла в руки инструмент и спросила у Люпина:
– Сириус играл?
– Да, – улыбнулся Люпин. – И неплохо пел.
Тонкс опять взглянула на гитару и прочитала вслух:
– Бродяге от Сохатого: «Будь хорошей собачкой и не кушай тапочки».
Ремус коротко рассмеялся.
– После приобретения этой гитары мы все написали ему пожелания. Получилось… по-мародерски.
Тонкс улыбнулась и продолжила чтение:
– «Надеюсь дожить до того момента, когда ты научишься грамотно писать». Лунатик.
«Не слушай их и оставайся самим собой. Ты – солнце». Лили.
«Будь серьезнее, парень. Хватит вести себя, как идиот». Грюм.
«Веди уж себя как идиот, иначе это будешь уже не ты». С любовью, Тали.
Тонкс подняла голову.
– Кто такая Тали?
Ремус заметно помрачнел. Он по привычке запустил пальцы в волосы и откинул седеющую прядь со лба.
– Ну… бывшая девушка, – неохотно выдавил он.
– Это она? – Гарри снял со стены одну из фотографий Сириуса с красивой девушкой.
– Да, – передернул плечами Люпин. – Талия Стивенсон.
– Шутишь? – восторженно воскликнула Тонкс. – Законодательница английской моды? Владелица ателье Стивенсон в Косом переулке?!
– Выходит, что так, – скромно кивнул Ремус.
– И что… долго они были вместе? – деревянным голосом спросил Гарри. – Тут вся стена в их фотках.
– Чуть больше трех лет, – напряженно сказал Люпин. Кажется, вспоминать о девушке друга ему не особо хотелось. – Расстались приблизительно за полгода до твоего рождения.
Гарри помолчал.
– Так долго встречались, – наконец протянул он. – И Сириус мне ничего не рассказывал о ней.
Люпин опустил глаза.
– Они нехорошо расстались.
Гарри скрестил руки в ожидании продолжения. Ремус пожал плечами.
– Я не знаю подробностей. Они вечно ссорились по пустякам, и так все три года… А потом вдруг какой-то пустяк показался Талии крупнее всех других и она уехала во Францию. А может, здесь постарались ее родители – они Сириуса терпеть не могли… Дальше еще вся эта история с Азкабаном началась.