Когда мы добрались до квартиры Рики, я был потрясен тем, как много вещей у него было. Два дивана и громадное кресло, картины, огромный телевизор с кабельными каналами и холодильник, наполненный таким количеством еды, которого хватило бы накормить мир. После того, как я поел, он положил меня на один из диванов, и я начал погружаться в сон, слушая, как он и мама шептались в коридоре неподалеку.

— У него твои глаза, — пробормотала она.

— Да, я знаю, — его голос был наполнен злобой, но я не понимал, почему. Я услышал его приближающиеся шаги и, открыв глаза, увидел, что он наклоняется ко мне. Он сжал руки вместе и сузил глаза.

— Ты мой ребенок, а?

Я не ответил.

Что я должен был сказать?

Уголки его рта приподнялись в хитрой усмешке, и он, прикурив сигарету, выдохнул дым мне в лицо.

— Не волнуйся, Логан. Я позабочусь о тебе и твоей маме. Обещаю.

***

В четыре утра, когда меня, наконец, отпустило, я лежал в кровати, глядя в потолок.

Я: Ты не спишь?

Я смотрел на свой телефон, ожидая, когда появятся эллипсы, но их не было. Когда телефон зазвонил, я сделал вдох.

— Я разбудил тебя, — прошептал я в трубку.

— Немного, — ответила Алисса. — Что случилось?

— Ничего, — соврал я. — Все в порядке.

Ты умрешь в двадцать пять.

— Это твоя мама или отец?

Она всегда знала.

— Мама.

— Она была под кайфом или нет?

— Под кайфом.

— Ты поверил в то, что она сказала или нет? — я заколебался и начал щелкать зажигалкой. — Ох, Ло.

— Прости, что разбудил тебя. Я могу отключиться. Возвращайся ко сну.

— Я не устала, — зевнула она. — Оставайся со мной до тех пор, пока не сможешь уснуть, хорошо?

— Хорошо.

— Ты в порядке, Логан Фрэнсис Сильверстоун.

— Я в порядке, Алисса Мари Уолтерс.

Несмотря на то, что это ощущалось ложью, ее голос — единственное, что почти всегда заставляло меня верить.

Логан

На самом деле, я никогда не праздновал свой день рождения до тех пор, пока два года назад не встретил Алиссу. Келлан всегда водил меня на ужин, и я любил это. Он очень старался напоминать мне, что я был не одинок в этом мире, но Алисса каждый год в мой день рождения шла еще дальше. Два года назад мы ездили в Чикаго, чтобы посмотреть документальный фильм о Чарли Чаплине в старом театре, потом она повела меня в модный ресторан, для которого я не был одет. Для ее стиля жизни модные рестораны были нормой, но для меня даже простой обед был не всегда доступен. Когда она заметила мое смущение, мы ушли и гуляли по улицам Чикаго, поедая хот-доги и стоя перед гигантской фасолькой. (Прим.: Клауд Гейт Чикаго / Cloud Gate («Облачные врата») — большая скульптура для общественного обозрения, которая была впервые представлена на открытии Миллениум-парка в 2004 году. Вскоре она стала одной из самых фотографируемых достопримечательностей города, «зеркальной фасолькой» и сейчас является наиболее известным символом Чикаго).

Это был первый лучший день в моей жизни.

Год назад был фестиваль фильмов в верхнем Висконсине, и она оплатила для нас домик, где мы остановились. Мы все выходные вместе смотрели каждый фильм, а потом сидели допоздна, обсуждая, какие фильмы нас вдохновили, а какие были сняты людьми, которые, кажется, перебрали «кислоты».

Это был второй лучший день в моей жизни.

Но сегодня все было по-другому. Сегодня мой восемнадцатый день рождения, уже больше одиннадцати вечера, и Алисса впервые мне не позвонила.

Я сидел в своей спальне, смотря на DVD фильм про Джеки Робинсон и слушая, как мама, спотыкаясь, бродит по квартире. Возле меня лежала куча счетов, и я чувствовал, как внутренности стягиваются в тугой узел от страха не заплатить аренду. Если мы не сможем оплатить аренду, отец больше не позволит нам жить здесь. И если я попрошу у него помощи, уверен, что платить придется маме.

Я залез под кровать и вытащил конверт, проверяя деньги, которые копил. От слов на конверте меня затошнило.

Сбережения на колледж.

Что за шутка.

Я пересчитал деньги. Пятьсот пятьдесят два доллара. Я копил их последние два года — с тех пор, как Алисса убедила меня, что когда-нибудь у меня это получится. Я потратил много времени, думая, что в один прекрасный день я накоплю достаточно, поступлю в колледж, построю хорошую карьеру и куплю дом для нас с мамой.

И нам никогда ни в чем не придется полагаться на отца — дом был бы наш и только наш. А еще он был бы чистым. Никаких наркотиков, только счастье. Мама плакала бы только от счастья, а не потому, что он бил ее.

Вернулась бы трезвая мама — та, которая всегда подтыкала мне одеяло, когда я был маленьким. Та, которая всегда пела и танцевала. Та, которая всегда улыбалась мне.

Прошло так много времени с тех пор, как я видел ее такой, но часть меня цеплялась за надежду, что однажды она вернется. Она должна вернуться ко мне.

Я вздохнул, достав немного денег из сбережений на колледж, чтобы оплатить счет за электричество.

Триста двадцать три доллара остались.

И только из-за этого мечта стала казаться немного дальше.