Стих 17. (Да) не мните, яко приидох разорити закон, или пророки: не приидох разорити, но исполнити. Так как Он должен был узаконить некоторые предписания — большие тех, которые были в Ветхом Завете, говоря: слышасте, яко речено бысть древним: не убиеши: иже (бо) аще убиет, повинен есть суду. Аз же глаголю вам, яко всяк гневаяйся на брата своего всуе повинен есть суду и т. д. (Мф. 5, 21,22), и желал проложить путь как бы божественной и небесной жизни, то, чтобы некоторые не подозревали, по причине необычайности, что Он, узаконяя новое, уничтожает старое, и не считали Его противником Богу, — заранее врачует это подозрение. Но посмотрим, как Он исполнил Закон и Пророки. Он исполнил пророков, совершив на деле все, что о Нем предвозвестили они. Посему при каждом пророчестве евангелисты прибавили: "да сбудется реченное пророком". Закон Он исполнил, с одной стороны, тем, что не нарушил ни в чем его предписаний; Он сказал Иоанну: тако бо подобает нам исполнити всяку правду (Мф. 3, 15); с другой стороны, тем, что прибавил пропущенное. Так лучше всего понимать эти слова. Между тем как Закон удерживает от совершения греха, Христос запретил самые основы его. Убийство есть плод греха, а корень его — гнев; если кто не уничтожил корня, то он когда-либо произведет свой плод. Очевидно, что заповедь, запрещавшая убийство, была несовершенна; Христос восполнил ее, заповедуя не гневаться. То же найдем дальше и по отношению к другим заповедям. И почему древний Закон был несовершен? Потому что евреи были жестоковыйны и не сносили тяжелого ярма. Посему их, как младенцев в добродетели, поил молоком, а нам, как мужам, предложил твердую пищу. Как же это Христос в другом месте сказал: иго Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф. 11, 30)? Потому что его облегчает воздаяние за труды и величие наград. Закон исполнителям его обещал дать земные блага, а Христос — блага небесные. И иначе: Христос не разорил, а исполнил древний Закон. Этот последний не был противоположен Евангелию, а скорее был путем к нему, провозвестником его, тенью и образом. С пришествием Евангелия, он исполнился и прекратился, как прекращается ночь при появлении дня, как тень, при набрасывании красок. Воспитатель должен был уступить место учителю. И еще иначе: Христос исполнил Закон, так как сохранил его предписания, и прекратил, так как покрыл несовершенное совершенным. Отсюда евангельские заповеди не противоречат предписаниям Закона, но согласуются с ними. Закон есть начало, а Евангелие — исполнение.

Стих 18. Аминь бо глаголю вам: дондеже прейдет небо и земля, йота едина, или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут. Слово аминь есть наречие утвердительное, обозначающее то же, что истинно. Смысл последующих слов — такой: пока будет стоять мир (это видно из слов: дондеже небо и земля), не останется неисполненным даже незначительное предписание закона, до тех пор пока все законное не сделается или не исполнится на деле Мною. Словами: йота и черта обозначил самое незначительное, потому что они в числе букв были самые простые, так как легче других начертывались. Йота есть прямая линия, а черта — кривая. Все равно, как Он сказал бы так: доколе не прейдет небо и земля, Я не допущу этого. Так говорил Христос, утверждая, что Он не разоряет Закона, так как не мог еще сделать того, что он заповедует; до самой смерти Он исполнял его.

Стих 19.Иже аще разорит едину заповедий сих малых и научит тако человеки, мний наречется в Царствии Небеснем. Малых, не говоря уже о больших. Освободив Себя от ложного подозрения, Он устрашает и полагает большие угрозы относительно будущего Своего законоположения. Всякий, кто нарушит одну из тех заповедей, которые Я намерен установить, и не только сам нарушит, но и для других послужит таким примером (заповеди эти Он назвал малейшими, отчасти по смирению, отчасти для того, чтобы не превозносились исполнители их; вместе с тем научает и нас унижать собственные дела, хотя бы они были велики и значительны), тот назовется малейшим, т. е. последним из всех, ничтожным, отверженным, что равносильно: будет подвергнут наказанию. Царством Небесным в этом месте называет второе Свое пришествие, в котором Он явится Царем всех.

Стих 19.А иже сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небеснем. Смотри, как Он сказал: нужно прежде делать, а потом учить, и не только делать, но и учить. Как достойно порицания не делать, но учить, так, с другой стороны, недостаточно делать, но не учить. Совершенная добродетель состоит не только в том, чтобы быть полезным самому себе, но — и другим. Не научишь правильно тому, чего сам не сделал, и не легко убедишь других сделать то, чего сам не делал, потому что услышишь: врачу, изцелися сам. (Лк. 4,23).

Стих 20.Глаголю бо вам, яко аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное. Они учат, но не исполняют, проводя жизнь, которая противоречит учению; а вы должны и учить, и исполнять, чтобы дела согласовывались со словами. Можешь понимать это и иначе. Они смотрят только на конец греха, а вы должны смотреть и на начало его. Книжников и фарисеев разумей здесь исполняющих, а не преступающих закон. Правдою назвал здесь всякую вообще добродетель. Смотри, как и в настоящих словах, и в выше высказанных Он не порицает Ветхого Завета, а скорее возвышает его. Но если он не заслуживает порицания, то почему не спасает тех, которые его исполняют? До самого пришествия Христова он спасал точных исполнителей его, но после, когда дети сделались мужами, когда дарована людям обильная благодать, когда весьма великие награды предложены для воздаяния за добрые дела (не обещается уже больше обладание землею, или земными благами, ни многочисленное потомство или долголетняя жизнь, ни победа над врагами, — но наследие неба и небесных благ, усыновление Богу и братство с Единородным Его Сыном, победа над демонами и общение нескончаемого Царства), — то естественно, что великие подвиги требуются от всех, кто желает получить такие награды; и такие именно подвиги имеются в виду при заповедях Христа, возвестившего указанные награды. Соответственно величию наград Он узаконил и величие подвигов.

Стих 21–22.Слышасте, яко речено бысть древним: не убиеши: иже (бо) аще убиет, повинен есть суду. Аз же глаголю вам, яко всяк гневаяйся на брата своего всуе повинен есть суду. (В книге Исход говорится: не убий (20, 13), и после еще: аще кого кто ударит, и умрет, смертию да умрет (Исх. 21, 12). Наперед смягчив сердца их блаженствами и возбудив к добродетели, касается и больших заповедей. Начинает с более плотских страстей, т. е. гнева и похоти. Сначала говорит о гневе, затем рассуждает и о похоти. Следует также поискать причины, почему Он не начал с заповеди, которая в Законе поставлена первою. Так как она говорит о Божестве, то следовало бы ее восполнить и прибавить открыто о Своем Божестве. Но для этого еще не пришло время. Если даже после учения и знамений говорили, что Он имеет беса, хотя открыто Он ничего не сказал о Своем Божестве, то чего не сказали бы и не сделали бы, если бы прежде всего этого Он попытался сказать что-либо такое? И почему открыто не сказал, что Он — Бог? Потому что мог бы смутить слушателей. Если ученики, знающие Его и ежедневно Им наставляемые, видящие Его чудеса и ставшие участниками несказанного, получившие даже от Него силу воздвигать мертвых, — если они не могли всего вместить до сошествия Святого Духа, то каким образом народ, неразумный и не получивший такой силы, мог не смущаться или не подумать, что Он скорее противен Богу и бесстыдно присваивает Себе Его честь? Посему мудро и благоразумно, что, совершая чудесные и свойственные Богу дела, Он предоставляет им возвещать, что Он — Бог, и что к Своему учению иногда присоединяет слова, показывающие Его Божество. Очевидно, что Он говорит о Себе большею частью со смирением, ради слабости слушателей, так как знал, что откроют это Его дела, каких не совершил никто другой. Говорить о Себе Самом что-нибудь великое — надменно и подозрительно.

Но возвратимся к предмету нашей речи и посмотрим, каким образом Он не нарушает Закона, а скорее восполняет как несовершенный. Он говорит: законодатель сказал древним евреям: не убивай единоплеменника, человек! а кто убьет, будет подлежать осуждению, чтобы потерпеть наказание соответственно убийству. Я же говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, неблаговременно, будет подлежать осуждению. Этим Он уничтожил не всякий вообще гнев, а отверг только несвоевременный; своевременный же гнев полезен. Так бывает благовременным гнев против тех, которые живут вопреки заповедям Божьим, потому что мы гневаемся не для собственной защиты, но для пользы самих худо живущих из привязанности и братолюбия, с подобающим уважением. Гневайтеся, говорит, и не согрешайте (Пс. 4, 5), т. е. гневаясь не заблуждайтесь, пользуясь гневом не так, как должно. Назвал нас братьями друг другу, как имеющих одного и того же Бога и одного прародителя, одну природу и веру, одни заповеди и обетования наград. Но смотри, что Он прибавил: вырубил корень убийства. Кто так гневается, никогда не дойдет до убийства, подобно тому как вырубивший корень не допускает, чтобы когда-либо произросла ветвь.

Стих 22. Иже бо аще речет брату своему: рака, повинен есть сонмищу. Выше осудил того, который только гневается, а здесь — того, который уже дошел до слов. Рака — слово еврейское, обозначающее — ты. Когда кто-либо гневается на другого, то, не желая назвать его по имени, как бы недостойного, вместо имени употребляет ты, в знак гнева и ненависти. Господь осудил и такого, как гнушающегося общею природою, и сделал его вину подсудною сонмищу старейшин народа, чтобы он был наказан ими.