Митрополит, уставший и покрытый пылью, рысью въехал в Москву с небольшой свитой. Надлежало спешить, дабы воспользоваться удачно сложившейся ситуацией. Дмитрий Константинович на какое-то время потерял возможность задабривать подарками очередного хана по довольно банальной причине – деньги кончились. Как у него самого, так и у его родичей. А ввязаться в военную кампанию и ограбить своих соседей он не решился ввиду невозможности разбить их по частям. Это обстоятельство открывало определенные перспективы для его соперников из Москвы и Твери. И, если верх в этой борьбе возьмет Василий Михайлович Тверской, слывший верным союзником Литвы, последствия могли наступить самые кошмарные. Как для кафедры, так и для самого митрополита. Ведь их с Ольгердом «нежные» отношения никуда не делись, а скорее усугубились после бегства Алексия из Киева.

– Проводи меня к князю, – бросил митрополит слугам, вышедшим ему навстречу из княжеского терема в детинце.

– Так нет его.

– Как нет?

– Отъехал.

– Куда? Надолго ли?

– То мне не ведомо. Я сейчас Анну Андреевну позову. Она должна знать.

– Анну Андреевну? – удивленно выгнул бровь митрополит, пытаясь сообразить, кого это так величают. – Зови.

К его удивлению, навстречу ему вышла хорошо знакомая вдова плотника. Подумать о том, что ее станут по отчеству величать, в голову Алексию как-то не пришло. О ее высоком происхождении он пока не знал, почитая простолюдинкой, по какой-то причине примеченной Дмитрием. Тем больше расширились его глаза, когда с ней выступила и вдовая княгиня Александра Ивановна. Причем вели они себя довольно непринужденно друг с другом. Не подруги, конечно, но вышли едва ли не под ручку.

– Отче, – аккуратно кивнули женщины, приветствуя митрополита. – Мы рады тебя видеть.

– И я вас, – кивнул он. – Мне сказали, что ты знаешь, куда отъехал князь? – поинтересовался Алексий у Анны.

Его тон был предельно нейтральным, как и голос с выражением лица. Мало ли что тут произошло за минувший год? Посему он решил сначала все разузнать, прежде чем делать выводы. Московский князь был для него и его кафедры последней надеждой. А подрубать сук, на котором сидишь, резкими и необдуманными поступками не хотелось.

– Совсем недалеко, – ответила молодая женщина. – На маневрах.

– На маневрах? – выгнул бровь Алексий.

– Вывел свое войско в поле для совместных упражнений.

– Вот как? Интересно. И где же мне его искать?

– Я покажу, – произнесла она и, не дожидаясь согласия митрополита, распорядилась слуге подготовить ей лошадь. И тот, что удивительно, бегом бросился исполнять ее приказ, ни у кого ничего не уточняя.

– Чудны дела твои, Господи, – произнес Алексий и перекрестился, глядя на спешно уходящую в терем Анну. Ее статус явно изменился, теперь в этом не было никакого сомнения.

Еще большим удивлением для него стало то, что эта странная бабенка вернулась на улицу в очень непривычной дорожной одежде. Например, на ней были портки! Она их, правда, иначе назвала, но митрополиту от этого легче не стало. Да, в свое время он видел на Востоке такую традицию. Однако не ожидал встретить ее в здешних краях. Кроме того, они были совершенно непривычного фасона. Под стать им был и верх, выбивавшийся за все рамки привычных покроев.

– Что же ты как пугало вырядилась? – не удержался он от колкого замечания.

– А ты прикажешь мне в юбке на коня взбираться? – невозмутимо парировала Анна. – К тому же, отче, не я эту одежду выбирала. Как мой князь приказал одеваться для конных прогулок, так я и поступила.

– Князь?!

– Дмитрий Иванович. Он сам ее и придумал.

– Хм… – только и смог ответить Алексий, смутившись еще больше.

Весьма непродолжительная дорога прошла в тишине. Если не считать нескольких совершенно формальных вопросов. А потом они выехали на пригорок, и Алексий получил новую порцию удивления.

Первое, что бросилось Алексию в глаза, была пехота. Очень нехарактерный вид войск для Руси тех лет. И не только Руси. Практически на всем просторе Евразии пехоту считали презренным родом войск. В отличие от Дмитрия, который набрал две сотни пехотинцев.

– Из крестьян, – прокомментировала Анна, отвечая на немой вопрос спутника. – Ты ведь знаешь – бегут они из Галицких, Волынских и Киевских земель, стараясь укрыться от распрей и разорений здесь – в северо-восточных землях. Вот мой князь и навербовал среди них молодых мужчин, лет пятнадцати-двадцати.

– Только из них?

– Нет. Еще поискал среди местных крестьян да ремесленников охочих. По весне брал. Те, у кого все плохо было, кто голодал, охотно соглашались. Ведь князь давал им не только службу, но и стол, кров, одежду и прочее.

– Но зачем ему эти скоморохи?

– Хм, – мягко усмехнулась Анна. – Дмитрий набирал только тех, кто шел практически без пожитков, тех, кто голодал или испытывал еще какую острую нужду. С одной стороны, мой князь проявлял милосердие, спасая гибнущие души. С другой стороны, он, подражая великим полководцам былых времен, решил возрождать пехоту.