Это было невероятное чувство.

Быть так близко к нему.

Целовать его.

Чувствовать, как он обнимает тебя.

— Алек…

Я успеваю только выдохнуть его имя, когда мы отстраняемся чтобы уткнуться лбами и перевести дух.

— Не надо, Фрэй. Не спрашивай…. — хрипло выдыхает Алек, с каким-то отчаяньем в голосе.

Которое полностью отражало мое внутреннее.

Поэтому я послушно умолкаю, отбросив в сторону все вопросы. Как и Алек, я не хочу ни о чем думать, не хочу анализировать и рассуждать. Хочу просто наслаждаться этим моментом. Жить здесь и сейчас.

Алек нежно касается руками моего лица, и спустя секунду его губы снова целуют меня, вызывая у меня жар и прожигающую потребность в его прикосновениях. Я тяну Алека ближе, задыхаясь, прижимаюсь к нему, боясь отстраниться даже на пару секунд. Алек словно чувствует тоже самое, потому что не размыкает наш поцелуй и так же крепко держит меня в своих руках.

Он касается подушечками пальцев моей спины, спускается по позвоночнику, отчего я дугой выгибаюсь и мы соприкасаемся с Алеком лбами, а он снова проводит пальцами по шрамам, спускаясь все ниже и ниже. Он нежен и осторожен, при том, что каждое его движение сопровождает уверенность и непоколебимость, все это лишает меня дара речи. Алек так же медленно и так же осторожно оттягивает мое платье и то послушно летит вниз, обнажая меня настолько, что спрятаться уже не получится.

Алек обнимает меня за талию и снова целует меня, но на этот раз очень медленно, растягивая каждое движение, каждое действие.

Но я не Алек.

И я слишком долго об этом мечтала.

Поэтому выкинув из головы все пугающие мысли и предрассудки, я уверенно выхожу из платья и ногой отбрасываю его в сторону. Алек отрывается от моей шеи только для того, чтобы заглянуть мне в глаза, а я, пользуясь случаем, резко притягиваю его к себе за ворот расстёгнутой рубашки, чувствуя легкую улыбку парня.

Он может и мог быть таким размеренно-чувственным.

Я же просто не могла медлить.

Во мне все взрывалось от этих поглощающих чувств.

Я зарываюсь пальцами в непослушные отросшие волосы Алека и всем телом прижимаюсь к нему, отчего и сам парень перестает медлить и уже крепко подхватывает меня, чтобы почти сразу усадить на комод. Это позволило мне обвить Алека ногами и за рекордное время оторвать к черту все пуговицы на его рубашке, потому что дрожащие пальцы были не в состоянии просто расстегнуть их.

Они рассыпаются по полу, но кажется, это ни одного из нас не волнует. Алек, тяжело дыша, спускается губами к моей шее, снова лишая меня возможности дышать и трезво мыслить. Пока я, как выброшенная на берег рыба, хватаю ртом воздух, которого мне открыто не хватало, Алек снова опускает руки мне на поясницу, и в этот раз я даже не дергаюсь и не стесняюсь, поэтому он уже несколько грубее вжимается пальцами мне в тело, явно сдерживая себя от наплыва чувств.

Нас неизбежно влекло друг к другу.

Огонь и лед. Холод и жар. Вечное сопротивление друг другу, неповиновение и противостояние чувствам, ничто из этого не могло сломить ту связь между нами, которая образовалась в первый же день.

Ненависть.

Равнодушие.

Ярость.

Игнорирование.

Все это было, и сила этих чувств и эмоций, словно накаляла нас с Алеком, чтобы сейчас, когда мы наконец-то переступили через выстроенную нами дистанцию, обоих поехала крыша от того, с какой силой на нас обрушится все то, что мы так яро игнорировали и не подпускали к себе.

Если даже Алек не смог приручить глубину этих запретных и неправильных чувств, то, что говорить обо мне? Я капитулировала в тот же день, когда он просто обратился ко мне по имени без того холода и той иронии, которая всегда была присуща ему в отношении меня.

Мы так и не заснули и встречали рассвет в полном молчании, крепко прижавшись друг к другу

Мы не перешли с ним грань, и ночью не произошло ничего, за что сейчас могло быть стыдно или неуютно. Всю ночь мы лишь неистово целовались и обнимались, просто наслаждались той близостью, которая наконец-то перестала быть чем-то запретным.

Мы не перешли грань не потому, что этого не хотели, а потому что даже в этот момент, когда я перестала контролировать себя и сдалась ему беспрекословно, Алек все еще контролировал ситуацию, не позволяя нам с ним зайти далеко.

Потому что это был Алек.

Он не торопился в таких важных вещах.

Если мой мозг в ту минуту был полностью отключен, то Алек не терял самообладание до такой степени. Он прекрасно понимал, что это роковая для наших с ним отношений ночь и не стоит усугублять ее таким кардинальным аспектом.