– Все равно, – отрезала Алиса, – Мы договорились. После линейки идем в лес. С нашим белобрысым! – она усмехнулась, глядя на Эдварда, а он ответил ей такой же улыбкой. Слово «белобрысый» почему-то из ее уст звучало совершенно безобидно, хотя в любой другой ситуации это был бы достаточный повод, чтобы призвать собеседника к ответу.

– Как будет угодно, – кивнул Эдвард, все же возвращаясь к своей тарелке, поскольку день предстоял тяжелый, необходимо было съесть хоть что-то, что посоветовал и девушкам, не относившимся к еде с таким пониманием. У них, кажется, параметр «вкусно» превалировал над параметром «сытно», единственное, что только кисель до конца выпили. Его вкус и консистенция, если отбросить слабый фруктовый привкус, напомнили Эдварду влагоудерживающие напитки, какие пили во время длительных переходов, но этот такими свойствами, кажется, не обладал. Закончив с киселем и отодвинув от себя пустые тарелки, он подождал, пока девушки не закончат со своими порциями, правда, по большей части размазав их содержимое по тарелкам и частично по самому подносу, и не встали из-за стола. Вместе с ними вышел из столовой, задержавшись на крыльце, и глядя на окончательно проснувшийся лагерь, снова наполненный шумом, голосами, смехом и этой непосредственной детской радостью, наивной и свободной, существующей просто потому, что нет поводов грустить, а грусть, даже если появляется, никогда не задерживается надолго.

– На линейку? – спросила Алиса, все еще стоявшая рядом, успев потерять Ульяну, умчавшуюся к своим сверстникам и уже там что-то устроившая, судя по тому, как все собрались вокруг нее, что-то живо обсуждая. Оставалось искренне надеяться, что сейчас рассказывает не об обещанном уроке и не уговаривает никого отправиться с ними за компанию.

– Это оптимальный вариант, – кивнул Эдвард, заметив Славю в общей толпе. Она улыбнулась и помахала ему рукой, и помахал ей в ответ. Кажется, она даже хотела подойти, но младшие группы плотно забаррикадировали проход своими телами, пытаясь построиться, но без всякого толка. Вполне можно было и так их всех выпустить, все равно через несколько минут разбегутся по всему лагерю, но появившаяся из ниоткуда Ольга Дмитриевна взялась руководить процессом, окончательно всех запутав. Так что Славя отказалась от первоначальной идеи и вынуждена была прийти на помощь вожатой, чуть ли не за ручку распределяя малышей по группам.

– Опять толкать речи будет, – кивнула Алиса на вожатую, искренне наслаждавшейся процессом руководства всем тем беспорядком, что вокруг творился, – Ее хлебом не корми, дай кем-нибудь покомандовать, – почему-то от него не уходила, даже потеряв свою подружку, но Эдвард был совершенно не против такой компании, Алиса словно давала ему положительный заряд, столь необходимый сейчас после проснувшихся после сна воспоминаний, черной кляксой осевших в душе.

– Превосходно, – усмехнулся Эдвард, опираясь на перила и наблюдая за вожатой, все же постепенно рассеивающую толпу малышни и высвобождая проход, по которому доедающие завтрак пионеры покидали столовую. Многие бросали взгляды на Эдварда и его татуировку, но ни у одного больше не хватило смелости задать вопрос по этому поводу, – Значит, будем выслушивать очередную порцию моральных и этических установок по поводу того, каким должен быть настоящий пионер… – кажется, он сказал это с большей злостью, чем надо, поскольку девушка удивленно на него посмотрела. Сглаживая первое впечатление, поинтересовался, – Алис, а что еще будет на линейке? Утром вожатая мне сказала, что будет план на неделю, это что-то значит?

– Да так, глупости всякие, – девушка отмахнулась и облокотилась о перила рядом с ним, гораздо ближе, чем предполагается людям, просто дружески общающимся, но от этих девушек Эдвард был готов выдержать и куда большие нарушения этикета, – Вожатка будет рассказывать, что она придумала, лишь бы занять нас на всю неделю. Уборка территории, поход какой-нибудь, какую-нибудь самодеятельность еще придумает… Ничего интересного, по большому счету… Я все равно этому плану следовать не собираюсь, – она хитро улыбнулась и подмигнула Эдварду.

– Бунтарка! – улыбнулся он, – Будешь всю неделю от нее прятаться? – внизу, у ступенек крыльца все-таки произошел окончательный перелом ситуации, и малышня двинулась вперед как прорвавший плотину поток, окончательно освобождая пространство. Славя ушла куда-то вместе с одной из групп, а Ольга Дмитриевна осталась победно озирать поле боя с искренне гордым видом, пока не заметила двух пионеров, все еще стоявших на крыльца и непринужденно болтавших.

– Эдвард! – ее резкий окрик заставил названного пионера оторваться от Алисы и оглянуться в сторону вожатой, стремительно направлявшейся в его сторону. Кажется, зрением ее Небеса не обделили, и заметив татуировку на его руке, не могла не отреагировать на подобное нарушение внешнего вида.

– Ой, мне лучше сваливать, – бросила Алиса, но Эдвард, подсознательно отреагировав быстрее, чем сознание само дошло до такого поступка, успел схватить ее ладонь, задержав на месте.

– Может, останешься со мной? – попросил он единственного человека, сегодня еще остававшегося рядом с ним, – Тебе Ольга Дмитриевна все равно ничего не сделает, а мне спокойнее… Да это и в любом случае будет забавно…

– Что будет забавно? – поднявшись на крыльцо, Ольга Дмитриевна смерила его самым суровым взглядом, на какой только была способна, уперев руки в бедра, – Эдвард! Я уж никак не ожидала от тебя подобного! Может, объяснишь? – ее пламенный взгляд, кажется, был готов прожечь в нем пару дырок, но Алиса, отступив чуть назад, чтобы не попасть под прямой удар, все же осталась рядом, наблюдая за очередным разносом, но в этот раз доставшийся не ее персоне.

– Что именно? – спросил Эдвард, – Кажется, идея переодеть меня в пионерскую форму принадлежала вам, на подобном лично я не настаивал.

– Эдвард, откуда у тебя татуировки? – вспыхнула вожатая, указывая на его руку, – Ты же не заключенный какой-нибудь! Как тебе только родители подобное позволили! Это же недопустимо для настоящего пионера! – эта фраза просто должна была прозвучать, к ней вожатая прибегала тогда, когда не оставалось других более или менее убедительно звучащих аргументов. Эдвард подмигнул Алисе и показал пальцем «один», девушка заулыбалась, но быстро спрятала улыбку, притворно закашлявшись, когда разгневанный взгляд Ольги Дмитриевны скользнул в ее сторону.

– Простите, пожалуйста, но эта татуировка была у меня еще до того, как оказался здесь, – признался Эдвард, – И честно сказать, я даже не особо понимаю ваше возмущение по этому поводу, ничего столь вызывающего и позорного здесь нет, и она у меня не просто так. Татуировка имеет определенную символику и значение, что для меня важно примерно так же, как и для вас значок вожатой, – он скрестил руки на груди, говоря спокойно и уверенно, от чего Ольга Дмитриевна даже сбилась с уже взятого настроя, замолкнув и давая ему закончить, – И тем более меня удивляет ваше нынешнее недовольство, поскольку конкретно сейчас с этим фактом вы уже ничего сделать не в состоянии, если только не собираетесь снять с моей руки кожу, – он бросил взгляд на Алису, стоявшую рядом и показавшую ему большой палец, пока вожатая не видит. Большого труда стоило не заулыбаться в такой момент.