— Хватит оскорблять Отохико-сама. — возмутилась богиня — Он не сможет, а ты значит сможешь, да?

— Как видишь. Со мной ты хотя бы еще жива — заметил Акира, выпрямив гордо плечи и сложив руки на груди.

— А может мне этого не нужно? Может, я хочу остаться с Отохико-сама, даже если мне грозит опасность. Какое тебе вообще дело до того, что со мной может произойти?! Зачем тебе сдалось меня защищать?! — Нанами ударила кулачками в его грудь.

Ее слова больно резанули сердце. Демон не на шутку разозлился на то, что наговорила эта дурочка. Он крепко сжал ее запястья и развернув впечатал в стену.

— Какое мне дело? — прошипел Акира у ее носа — Мне есть дело, черт бы тебя подрал! Поняла!

Нанами на секунду замерла. Широко раскрытыми глазами посмотрела на демона, будто видела его впервые. Впервые он сказал, что ему есть до нее дело. Впервые показал свое истинное лицо, а не безразличие. Странное чувство заполнило девичью грудь. Она не могла оторваться, от Акиры и отдала бы все, лишь бы он повторил свои слова снова.

Заметив ее жаркий взгляд, Акира чуть отстранил свое лицо. Сморгнул, пытаясь прийти в себя. И тут же понял, что наговорил лишнего. Эмоции впервые взяли над ним верх, и он не уследил за языком. Проговорился.

— Почему ты улыбаешься? — спросил он у Нанами. Сейчас она выглядела бесконечно счастливой.

— Кирихито, я…

— Хозяин! — прервал ее речь Кикуити.

Трое слуг бежали к ним по коридору. Вид их был ужасен. Уставшие, измотанные и окровавленные. Несмотря на это, они не поленились в знак повиновения склонить колено перед господином.

— Кикуити — Акира отстранился от девушки и подошел к слуге — Что с моей армией?

— Господин, нужно уходить и как можно быстрее — его дыхание было прерывистым, а по руке текла кровь — Их оружие способно убить. У некоторых екаев мечи закалены кровью Оокунинуши. У нас большие потери.

— Сволочи — процедил Акира сквозь зубы. Нанами стояла позади него и немного смущалась. А еще было страшно, и она ощущала свою вину — Кенжи?

— Да, Кирихито-доно — поднял на него голову, екай.

— Эта девчонка мне понадобится. Пригляди, за ней и достань мне Оокунинуши, только так чтоб… — « чтоб она не пострадала», но этого он не стал говорит. Кенжи без лишних слов понял хозяина — В общем аккуратно.

— Хорошо господин — он склонил голову.

— А с вами — Кирихито улыбнулся своему шикигами и Ятори — Мы пойдем немного развлечься. Нужно ведь уровнять потери и с их стороны.

Оба слуги довольно улыбнулись. Акира уже собрался уходить, оставив Нанами на попечение своего слуги, но она резко дернула его за руку. Разумеется, он был удивлен, и вопросительным взглядом посмотрел на богиню. Порыскав в кармане блузки, Нанами вложила в ладонь Акиры четыре оставшихся пилюли.

— Вот — сказала она, прикрыв его пальцы — Возьми.

— Боишься за меня? — приподняв бровь, спросил он. Разумеется, он и так знал ответ, но Акира не может без своих маленьких издевок. На лице снова дерзкая ухмылочка. — Мне это не нужно — взяв ладонь Нанами, он собирался вернуть ее дар.

— Прошу тебя — взмолилась девушка — Отдашь их мне, когда вернешься.

Времени не было на споры. И хоть Акира ненавидел ничью заботу, но ее волнение разливалось по телу приятной теплой музыкой. Первый раз он ощущал себя по настоящему нужным. Забота это не так уж и ужасно. Это приятно, до мурашек, до адского зуда под кожей, до скрежета зубов. Правда привыкать к ней он не намерен. Акира еще ребенком хорошо осознал одну важную вещь. В жизни всегда нужно готовиться к худшему, но надеется нужно на лучшее. Это и приводило его к победам. В этом состояла его жизнь. И вот теперь, глядя в ее блестящие карие глаза, он вырывает руку из ее ладони и уходит. Уходит завоевывать очередную победу. Уходит, ни разу не обернувшись.

Нанами смотрит ему в спину и мысленно проклинает его бесконечную жажду власти, его проклятое раздутое до вселенских масштабов эго, его ненавистную тягу к тщеславию. И хочется бежать за ним следом. Но он не позволит. Поэтому полуразбитая, глядя ему вслед, она прижимает ладонь к груди. На ней еще сохранилось тепло его тела, а Нанами хочется проникнуться им. Заполнит им всю себя.

Оставшись в компании с Кенжи, богине стало одиноко. Душу переполнил страх и плохое предчувствие. И от чего-то, на сердце стало совсем не спокойно после его ухода.

« Поздравляю Момодзоно… Он ушел лишь минуту назад, а мне уже хочется сдохнуть… Кажется я докатилась до уровня Каяко… Одержима им… Как же плохо… Кирихито прошу…вернись ко мне»

А где-то что называется на задворках здравого смысла, Нанами упрекает себя. Корит за эгоизм и испытывает чувство вины. На чьей стороне она теперь? На стороне добра или зла? Хотя для любви не существует ни доброго, ни злого. Можно полюбить и дьявола, а можно и святого. А кто Кирихито? Уж точно не второе. Только сердцу не прикажешь, оно бьется для него. За него. С ним.