Холодные. Мягкие. Непозволительно нежные, как лепестки роз, которые нещадно срезал демон в своём саду.

« Чёрт, забирай всё, что хочешь. Только уйди от меня. Отойди. Не смей трогать. Целовать. Так часто дышать…прижиматься к груди…….… »

Это творится только в голове Акиры, а тело не слушается, подчиняется порыву. Одна рука жадно притягивает тонкую талию, заставляя девушку чуть вздрогнуть от неожиданности. Другая — поглаживает пылающую от стыда и волнения щеку. Но Нанами не отстраняется. Ведь сейчас так приятно и, на удивление, спокойно. Поэтому продолжает целовать. Не может от него оторваться. Запускает руку в чёрные волосы и прижимает голову к себе.

Зачем так крепко?

Акира уже никуда не денется. Не сможет. Отдёргивая воротник его чёрной рубашки, кончиками пальцев поглаживает горячую как огонь кожу.

« Пусть чувствует!!! Бесчувственный засранец» — А это заговорило женское коварство. Месть — за унижение, которое сейчас испытывает. И за чёртово неправильное, пагубное удовольствие, от которого самой стыдно.

Но какими же сладкими кажутся губы ненавистного врага. Почему-то приятно так касаться его. И причины она знать не хочет. Просто прижимает к себе, чтоб чувствовать злое сердце своим. Оно есть. Нанами его слышит. Кажется, зовет её по имени. Каждый новый удар ощущает собственным телом. Богиня чувствует лёгкое головокружение от того, как крепкие руки Акиры обвились вокруг талии. Как в нетерпении поглаживают спину. Как мужественные пальцы нежно гладят лицо.

Божественная сила вновь возвращается к хозяйке. Акира ощутил лёгкую слабость, ведь она его покидает. Но, пока ещё есть время, крепче впивается в девичьи губы. Ненавистные. И как ни стыдно признавать — сейчас до боли желанные. Башню демона срывает полностью от испытанных в первый раз ощущений. Не думая, что делает, запускает свой язык ей в рот. Теперь это самый настоящий поцелуй, а не средство получить обратно свою жизнь.

Нанами хочет оттолкнуть наглеца. Отхлестать бы по щекам за дерзость. Но жизненная сила дурманит голову и оторваться от требовательных губ невозможно. Поэтому, со всей самоотверженностью, всё больше заключает Кирихито в свои объятья. Мнёт воротник его рубашки, крепко сжимая в кулачках, не соображая, зачем это делает. И отвечает на нескромную ласку. Касается его языка своим. Неумело, но со всей самоотдачей. Скользит ласково и слишком чувственно.

В полубезумстве демон почти стонет от бессилия. Попался, как глупый мальчик, в плен этой дурочки. Коварной обольстительницы. Той, кого презирает и не ставит ни во что. Кого считает мусором под своими ногами. Ведь она обычный человек, а он великий Акира-Оу. Ужас всего живого. Так почему сейчас ведёт себя как мальчишка-девственник, который слегка надкусил запретный плод и до сумасшествия желает получить всё остальное. Возможно, всё было бы не так паршиво, если б внизу живота не разливались эти странные ощущения. Если б в паху всё не ломило от ненавистного желания. И сам презирает себя за то, что сейчас творит. Причём на глазах свидетелей, о которых оба напрочь забыли.

Но это всё потом.

Сейчас только она.

Акира почти вжался в богиню всем телом. Но и этого мало. Поэтому слегка поддавшись вперёд, заставляет девушку прогнуться в спине и крепче прижаться к нему грудью, крепче обнимать себя за шею. Где-то демон понимает, что если ещё больше прогнётся вперёд, то опрокинет девушку на траву. А это точно сейчас не нужно.

Сознание демона шепчет « Остановись! Прекрати это делать, идиот! Убери свои лапы! Она же ничтожество. Человек. Прекрати сжимать её так. — Но на смену приходит другая. — Чёрт, её язычок такой горячий. Такой нежный. И ….только…. не отрывайся…. от меня….»

Воздуха уже не хватает. И пусть. Акире не надо дышать, когда он чувствует вот так её губы. Когда их языки сливаются воедино. Когда она сама ласкает его. Причём с таким отчаянным безумством. Она тоже уже почти задыхается, но только крепче цепляется в воротник его рубашки, прихватывая свободной рукой чёрные волосы на затылке.

Тело Нанами недвусмысленно реагирует на его нежность. Такую непривычную для них обоих. И богиня потерялась напрочь в нахлынувшем удовольствии. Ей стыдно это чувствовать и осознавать. Но успокаивает себя тем, что возвращает обратно свою жизнь. Ощущает, как она уже заструилась по венам бурным потоком. Поэтому то, что они оба горят в страстном пламени, ничего не значит. Нет никаких чувств, кроме желания жить. А эти пагубные ощущения происходят от того, что жизненная сила дурманит разум. Как ей, так и ему. Точно так же было и в прошлый раз. А вот это ложь. Потому что ещё никогда не происходило подобного. Но она необходима, как спасение от собственной совести.

« Что со мной творится?.. — думает Нанами, сплетаясь с его язычком. — Я падаю или взлетаю.…. Неважно! Я всё прекращу, как только последняя капля моей божественной силы вернётся »

Разумеется. Когда-то на это надеялся и Акира.

Яркий солнечный свет заливает поляну, освещая двоих под вековым деревом. Цветки сакуры опадают, образуя розовый дождь. Красивее зрелища не придумать. Словами не описать. Не изобразить на картине. Не вырезать на камне. Ветер на горе становится чуть сильнее, ещё больше срывая прекрасные вишнёвые лепестки. В медленном танце они то поднимаются в воздух, то плавно ложатся на землю. А двое безумцев не замечают этой красоты, слишком сильно поглощены друг другом. Это место переполнилось нежностью, ненавистью, желанием и безрассудством.

Безумный демон на столько тащится от её близости, что на его руках проступают когти от дикого возбуждения. Стараясь не причинить вреда девушке, сжимает руки в кулаки, лишь прихватив её одежду, и раня собственную плоть.

« Остановись!!! Прекрати болван! Ты уже почти всю силу отдал ей….»

Остановишься тут, когда её рука заходит за воротник и начинает поглаживать спину под рубашкой. Сознание полностью отказало. Остались одни животные инстинкты. Нанами не понимает, что творит. Желание почувствовать его горячее тело заглушает остатки стыда.